Лев-триумфатор
Шрифт:
Я схватила его и воткнула в волосы. Хани объявила, что он мне очень идет. Оставив ее в размышлении над товарами, я побежала наверх примерять гребень перед зеркалом, уже представляя себя в нем на церемонии обручения — церемонии, которую я еще так недавно намеревалась избежать.
Я надела платье из золотисто-коричневого бархата, укрепила гребень в прическе и осталась довольна результатом. Мне захотелось показаться Хани в таком виде, и я уже было направилась в ее комнату, когда сообразила, что она, должно быть, еще рассматривает содержимое короба разносчика. Я выглянула
Это было странно. Когда приходили бродячие торговцы, их никогда не приглашали в эту половину дома. Они показывали свои товары, подкреплялись на кухне и немного отдыхали, пока их мулов кормили и поили на конюшне. После того, как хозяйка дома сделает свои покупки, наступала очередь слуг. Появление разносчика было событием и всех нас приводило в волнение, но никогда их не принимали в господских комнатах.
Я решила, что, скорее всего, она нашла у коробейника какую-то вещицу, которая, по ее мнению, могла заинтересовать Эдуарда, и мне стало страшно любопытно, что это могло быть.
Я прошла в пуншевую, полагая, что, вероятнее всего, найду их там. Но их там не было; я поднялась по каменным ступеням в соляр. Это был просторный зал, поделенный занавесом надвое. Занавес был задернут, и, откинув его, я прошла на другую половину. Там тоже никого не было. Однако я услышала голоса и догадалась, где они находились. Дверь в дальнем конце соляра вела в маленькую комнату, а в этой комнатке высоко в стене имелся смотровой глазок — звездообразная дырочка, почти незаметная. Через нее можно было видеть, кто находится в холле.
Дверь в эту комнатку была сейчас закрыта, и, подойдя к ней, я услышала их голоса. Они были там.
— Хани, — позвала я, — ты здесь? Наступило краткое молчание. Затем голос Хани произнес:
— Да, да, Кэтрин, мы… мы здесь. Я открыла дверь. Эдуард и Хани сидели за столом, и разносчик сидел с ними. Хани сказала:
— Мы как раз собирались посмотреть этот короб. Мне хотелось кое-что показать Эдуарду.
Я сказала, что хочу вместе с ними еще разок взглянуть на товары. Мне приглянулся льняной батист на нижнюю юбку, а Хани купила несколько иголок и нитки.
Ничего интересного для Эдуарда там не было, и я никак не могла понять, зачем Хани привела коробейника в дом.
Эдуард держался как-то натянуто, и на его виске пульсировала жилка, чего я не замечала у него раньше.
Три ночи спустя после прихода бродячего торговца я снова увидела галион. Пенлайоны еще не вернулись, но ожидались со дня на день. Так же, как и в прошлый раз, я проснулась среди ночи. Пробило три часа. Что-то меня разбудило, но что именно, я не знала. Во сне я вроде слышала необычные звуки — или это было уже наяву? Огромная, почти полная луна светила в окно. Я встала и подошла к нему. И перед моими глазами предстал галион во всем своем великолепии с четырьмя ясно различимыми
«Вздыбленный лев», который рядом с ним казался карликом, вызвал у меня улыбку. Мне захотелось, чтобы в этот момент он был здесь. Пусть бы увидел это другое судно! Но сама мысль о том, что его присутствие могло быть желанно для меня по какой бы то ни было причине, настолько противоречила моим стремлениям, что я посмеялась над собой.
Затем я увидела лодку на освещенной лунным светом воде. Она явно направлялась к берегу. Я поняла, что в ней находился кто-то с галиона.
Я вспомнила слова Джейка Пенлайона:
— Ей-богу, вы описываете испанский галион!
Он не поверил, что я на самом деле видела то, о чем рассказывала. Он отмахнулся от мысли, что испанский галион мог осмелиться войти в гавань.
Весельная лодка вдруг исчезла из поля зрения, как это случилось и в прошлый раз. Но я не вернулась в постель, а продолжала сидеть и наблюдать.
Прошло полчаса. Галион все еще был там. Потом я услышала какое-то движение внизу. Я выглянула и увидела свет во дворе. Интуиция подсказала мне, что это было как-то связано с галионом. Что-то происходило, и мое любопытство требовало удовлетворения. Закутавшись в теплый халат и надев домашние туфли, я спустилась по винтовой лестнице и вышла на двор.
В прохладном ночном воздухе я услышала голоса, говорившие шепотом, и при свете фонаря увидела Эдуарда и с ним незнакомого человека. С сильно бьющимся сердцем я тихо проскользнула обратно в дом. Делом одной минуты было взбежать по лестнице в соляр и прильнуть к смотровому глазку. Эдуард и незнакомец вошли в холл. В тусклом свете мне было трудно их разглядеть. Они были заняты серьезным разговором. Потом Эдуард повел незнакомца вверх по лестнице, и я не могла их больше видеть.
Все это меня сильно озадачило, но я была убеждена, что кто-то прибыл с испанского галиона на свидание с Эдуардом.
Я вернулась в свою комнату. Галион пришел в движение. Я стояла и смотрела на него, пока он не скрылся за горизонтом.
Внезапно меня охватил страх. Эдуард, казавшийся таким безобидным, был замешан в какой-то интриге; это было очевидно. К чему все это приведет нас? Уже и так его связи с бродячим священником втянули меня в крайне неприятную ситуацию, которая могла стать пугающей, если бы не была такой комичной. И все же, комична она или нет, не так-то просто будет выпутаться из Пенлайоновской сети.
Я улеглась в постель, но уснуть было невозможно. Меня мучила неясная догадка о том, что кроется за этим ночным посещением.
«Нет! — твердила я себе. — Эдуард не мог быть таким глупцом. Он слишком кроток, в нем слишком много от мечтателя… Да, но как раз такие люди, как он, и попадают чаще всего в опасные положения…»
На следующее утро я имела разговор с Ханн.
— Что случилось вчера ночью? — строго спросила я. Она сначала покраснела, а потом сильно побледнела, и я поняла, что она что-то знала. Я продолжала: