Лев Троцкий. Враг №1. 1929-1940

Фельштинский Юрий Георгиевич

10 июля 1929 г. было датировано совместное заявление Преображенского, Радека и Смилги, которое появилось в «Правде» 13 июля. Авторы писали об отказе от своих подписей под оппозиционными документами, отказе от оппозиционной деятельности и просили восстановить их в партии. Они высказывались за экономическую политику руководства, подтверждали, что план пятилетки является частью обшей программы социалистического строительства, признавали правильными решения XV партсъезда, осудившего оппозиционную платформу, отвергали «отвлеченную» свободу критики и требование легализации фракций.

Троцкий ответил статьей «Жалкий документ» [36] , в которой стремился по пунктам опровергнуть доводы «тройки» и завершал анализ принципиальной установкой: «Мы поддержим всякий шаг центристов влево, не смягчая ни на йоту борьбу с центризмом, как главной опасностью в партии. Наша верность октябрьской революции остается незыблемой. Но это верность борцов, а не прихлебателей».

На все новые и новые капитуляции своих сторонников в СССР Троцкий стал реагировать весьма болезненно,

пытался убедить их в беспринципности занятой ими позиции, призывал к выдержке, не отдавая себе полностью отчета в том, что сдача позиций носила не политический характер, а диктовалась элементарным инстинктом самосохранения. Настроение Троцкого отчетливо видно по его статье «Выдержка, выдержка, выдержка!» от 14 июня 1929 г., которая была послана в СССР, но перехвачена ОГПУ [37] . «Зиновьев и Каменев тщетно стучатся к Молотову, Орджоникидзе, Ворошилову, принимая двери партийных канцелярий за двери партии», — пытался втолковать Лев Давидович. Он убеждал, что левый поворот Сталина, его расправа с «правыми» являются лишь побочным продуктом политики оппозиции, ибо генсек пользуется только «осколками оппозиционной платформы», что, по сути, у него происходит не левый поворот, а «левая судорога», что он укрывается «перьями, вырванными у оппозиции», что оппозиция совершила бы «постыдное самоубийство, если бы стала равняться по настроениям уставших и скептиков». Это были весьма звучные тирады, к которым оставались глухими бывшие оппозиционеры, даже тогда, когда сами письма или их содержание до них доходили. Люди стремились вырваться из ссылки, возобновить активную деятельность, возвратиться в житейское благополучие, в котором, по их убеждению, пребывал руководитель оппозиции за рубежом.

36

Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев). 1929. № 3–4. С. 5—11.

37

РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 2. Ед. хр. 96. Л. 152–156.

ОГПУ, как обычно, преувеличивало опасность режиму, исходившую от Троцкого и остатков оппозиции. 21 февраля 1929 г. за подписью заместителя председателя ОГПУ Ягоды, заместителей начальника секретно-оперативного управления Дерибаса и Агранова [38] было разослано письмо всем полномочным представительствам на местах, губернским и областным отделам. Письмо имело грифы «Циркулярно», «Строго секретно», «Хранить наравне с шифром». Сторонники Троцкого представлялись теперь не просто политическими противниками, но и «контрреволюционерами», ведшими борьбу за свержение советской власти. В этом смысле характерны первые строки документа: «Борьба с троцкистской оппозицией в настоящее время вступила в новую полосу. Новый этап деятельности нелегальной троцкистской фракции характеризуется решительным подъемом ее политической активности, ее крайней агрессивностью и вступлением на путь подготовки оппозиционных кадров к Гражданской войне» [39] .

38

ГДА СБУ. Ф. 9. Од. зб. 610. Т. I. Арк. 257–262.

39

Там же. Арк. 257, 259.

Естественно, что со столь страшным врагом достойно было бороться любыми средствами, вплоть до применения «высшей меры социальной защиты» (как тогда официально назывался расстрел) в отношении нераскаявшихся и не «капитулировавших». Хотя в тот период к этой крайней мере еще не прибегали, секретное письмо ОГПУ 1929 г. явилось первым псевдоюридическим основанием, на базе которого через семь-восемь лет «троцкистов», наряду с теми, кого обвиняли в «троцкизме» без каких-либо к тому причин, стали в массовом порядке расстреливать по приговорам внесудебных инстанций.

Ягода и его подчиненные ставили задачу «полной и скорейшей ликвидации троцкистской оппозиции, разрушения ее организационных центров, ее техники, связи и активных кадров». Выдвигались требования «бить противника по частям», уничтожать отдельные его группы, засылать в ряды «троцкистов» аген-тов-провокаторов, которые убеждали бы в необходимости немедленного прекращения фракционной работы и возвращения в ряды ВКП(б) «ввиду беспочвенности оппозиции и ее превращения в центр притяжения для всех элементов, недовольных коммунистическим режимом». Согласно директивам, изложенным в письме, эту идею следовало распространить среди членов нелегальных «троцкистских» организаций, которые должны были бы «повести борьбу внутри самой организации с целью ее ослабления, расщепления и в конечном итоге разрушения». При этом рекомендовалось, чтобы провокаторы не порывали с организацией, а и далее оставались в ее рядах, стремясь к углублению ее раскола. «Надо принять меры к неуклонному и настойчивому продвижению нашей агентуры в местные и вышестоящие иногородние троцкистские центры. Особое внимание должно быть обращено на продвижение нашей агентуры в Москву» [40] , — приказывали руководители ОГПУ.

40

ГДА СБУ. Ф. 9. Од. зб. 610. Т. 1. Арк. 261.

Руководители подразделений ГПУ на местах действовали далее в соответствии с их пониманием приказаний вышестоящего начальства. Председатель ГПУ Украины Балицкий патетически восклицал на конференции КП(б)У в апреле 1929 г.: «Если сам

Троцкий докатился до того, что сейчас поносит партию и советскую власть на страницах буржуазной и белогвардейской прессы, то здесь, внутри страны, его приспешники не останавливаются ни перед чем и идут на самые крайние контрреволюционные действия» [41] . Не приходится удивляться, что на мнимых и настоящих «троцкистов» обрушилась вся сила советской карательной системы. При очевидной переоценке разветвленности, масштабов деятельности и численности сторонников Троцкого реализация директив ОГПУ привела к полному и окончательному уничтожению левой оппозиции, открытой и замаскированной, реальной и выдуманной, в ссылках, на местах и в столице.

41

Шаповал Ю., Прибайко В., Золотарьов В. ЧК — ГПУ — НКВД в Україні: Особи, факти, документи. Київ: Абрис, 1997. С. 283–284.

3. «Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев)»

Полученные Троцким статьи Раковского и некоторые другие материалы ссыльных оппозиционеров, которые пока еше не «капитулировали», публиковались прежде всего в русскоязычном журнале «Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев)», который оказался наиболее стабильным из всех периодических изданий сторонников Троцкого, хотя так и не смог стать органом с четкой периодичностью и появлялся в свет от года к году все реже и реже. «Бюллетень» начал выходить в Париже в июле 1929 г. В марте 1931 г. издание журнала было перенесено в Берлин, куда для руководства им в следующем месяце приехал из Турции сын Троцкого Лев Седов, поступивший в столичный политехнический институт и старавшийся добросовестно в нем учиться, уделяя основное внимание журналу и политической деятельности своего отца, прежде всего работе по сплочению левых оппозиционеров за границей. Лев проявил великолепные организаторские качества. В начале 1933 г. в связи с приходом к власти в Германии нацистов он смог почти безболезненно перенести издание журнала снова в Париж. В 1934–1935 гг. журнал издавался в Цюрихе, однако там задержаться не смог, в основном из-за недобросовестности помощников Седова, и опять вернулся в Париж. После начала Второй мировой войны «Бюллетень» перевели в Нью-Йорк, где в августе 1941 г. вышел его последний номер.

Подавляющее большинство материалов журнала составляли статьи, тезисы, обращения, письма, заметки и документы самого Троцкого. Можно даже сказать, что «Бюллетень оппозиции» был журналом одного автора, как удачно определил Д.А. Волкогонов [42] , слишком уж разительно отличались интеллектом, слогом и динамикой его материалы от всего того, что писалось остальными. Публикации Троцкого занимали обычно 80–90 % всей журнальной площади. Некоторые же номера «Бюллетеня» были, по существу дела, брошюрами главного международного оппозиционера. Например, № 8 за декабрь 1929 — январь 1930 г. содержал только работу Троцкого «Третий период» ошибок Коминтерна». Л. Седов не уставал повторять, что «Бюллетень» — это персональный орган Троцкого и только он может решать все принципиальные вопросы [43] .

42

Вопкогонов Д.А. Троцкий: Политический портрет. М.: Агентство печати «Новости», 1992. Т. 2. С. 136.

43

Архив Троцкого. Фонд 13.1. Т-861.

Троцкий печатался под собственным именем, без подписи помещал редакционные материалы, авторство которых легко узнавалось по стилю, использовал различные псевдонимы (Г. Гуров, Альфа, Онкен и другие). Вторым постоянным автором и сотрудником журнала был сын Троцкого Лев. Он печатал в «Бюллетене» свои сообщения обычно под псевдонимом Н. Маркин. Публиковались в журнале, правда все реже, и реже авторы из Советского Союза, передававшие статьи и письма. В частности, приходили материалы от Раковского. Подчас трибуна предоставлялась совсем случайным корреспондентам.

Благодаря энергичной деятельности Седова «Бюллетень оппозиции» установил связь со многими странами: с библиотеками, книжными магазинами, книжными фирмами, политическими организациями различных направлений, частными гражданами.

Интерес к журналу, подписка на него были довольно значительными, что позволяло выпускать его регулярно, хотя и небольшим тиражом, свыше двенадцати лет [44] . В СССР журнал иногда ввозили советские граждане, возвращавшиеся из заграничных командировок. Пытался передавать журнал и шифровальщик советского полпредства в Осло Куроедов. Об этом свидетельствует письмо Седова Куроедову от 27 апреля 1931 г.: «Посылаю вам 15 экземпляров] Бюллет[еня] (платформы) (на тонкой бумаге) для пересылки в Союз. Пересылка платформы имеет совершенно особое значение; надо попытаться сделать все возможное для «пропихивания» ее на родину» [45] .

44

Об этом свидетельствуют переписка, адресные книги, финансовые документы и другие многочисленные имевшие отношение к изданию журнала материалы (Архив Гуверовского института. Коллекция Б.И. Николаевского. Ящик 372).

45

Л.Д. Троцкий: После высылки из СССР… // Исторический архив. 1992. № 1. С. 36.