Level Up. Женский взгляд
Шрифт:
— Жень, ты чё, издеваешься? — в голосе Маши звучат панические нотки.
— Откуда я знала? Пошли хоть посмотрим, раз уж всё равно пришли.
Заходим внутрь. В нос бьёт аппетитный запах свежей выпечки. Помещение совсем маленькое, но хозяева, разместив барную стойку с высокими стульями вдоль окна, умудрились, вместо магазина сделать кафе быстрого питания. За прилавком стоит молодец горячих кровей, с колоритной внешностью чистокровного жителя солнечного Азербайджана. Тяжко вздыхаю, это место работы молодой симпатичной
— Добрый дэнь, дэвушки-красавыцы! Проходите, у нас всё вкюсное, свежее! — парень начинает заливаться соловьём, даря нам лучшую из своих профессиональных чарующих улыбок. Даже лёгкий акцент не портит его очарования. Мальчишка худощавый, рослый, меня так и вовсе головы на две выше, хотя ещё и молодой совсем. Навык торговли у него прокачан на славу — целых пять единиц. Не может же быть, что это он печёт ту вкуснятину? Запахи летают в воздухе крышесносные — отказаться и не попробовать невозможно. Сглатывая предательски наполнившую рот слюну, отвечаю:
— День добрый. Мы, вообще-то, по делу. Вам требуется работник посуду мыть? — стараюсь отключиться от мыслей о еде и говорить деловым тоном.
— А-а-а, это не ко мнэ, — отвечает парень и кричит в сторону кухни, — дядя Абдулла, тут к тэбе пришли.
Из подсобки выходит рослый, сухой дедок, снимая на ходу одноразовые перчатки. Выбеленные сединой голова и усы конкурируют по белизне с надетым на поваре фартуком. Такая чистая спецодежда на работнике общепита внушает уважение. Я думала, здесь о санитарных нормах и не слыхивали.
— Вай-вай-вай, какие красавыцы к нам пожаловали, птычки горные перелётные! Чем обязан, мылые? — становится понятно от кого перенял опыт общения с прекрасным полом племянничек.
— Вам работница требовалась — посуду мыть. Мы пришли узнать условия работы, — не поддаюсь дедовым чарам.
Абдулла Мухаммед оглы «Справедливый» Мамедов, 58 лет.
17 уровень социальной значимости.
Класс: повар 7 ранга.
Жена: Ясэмен Сулейман кызы Мамедова, 45 лет.
Дети: Илькин, 29 лет, Абульхайр, 26 лет, Заур, 24 года, Икрима, 20 лет, Саджид, 15 лет, Судаба, 9 лет, Исматулла, 4 года.
Ого-го! А дедок-то не промах! Мало того, что жена на пятнадцать лет младше, так ещё и семеро по лавкам! Однако, я впечатлилась.
У Маши отчётливо и раскатисто урчит живот, слышно на всё кафе.
Дед, посмеиваясь, берёт нас под локотки и отводит к барной стойке:
— Садытесь, голубушки. Никакие дела на пустой желудок нэ делаются. Сэйчас я вас накормлю, а после и поговорим. Ви мои гости, я угощаю!
Переглядываемся с Машей и, повернув голову к деду, синхронно начинаем кивать как китайские болванчики. Запах еды к тому времени уже полностью затуманил рассудок, отказаться
Паренёк Тимур приносит нам чай и горячую самсу, только из печки, от которой ещё подымается парок. Не моргнув, смахиваю предупреждения Системы о потенциальной жирности и нездоровости питания, и вгрызаюсь в хрустящее тончайшее тесто с ароматной начинкой. Дед стоит и довольно ухмыляется в седые усы.
Не успеваем доесть и первого пирожка, как входная дверь распахивается, являя нам двух товарищей в форме, при исполнении. Помещение маленькое, поэтому мы переключаем своё внимание на них.
— Здорово, дед! О! Запах какой! Готовы, стало быть, наши пирожочки! Ох, и вкусные они у тебя. Лучшие в городе! Штук двадцать нам заверни быстренько!
Дед подходит к ним и начинает с почтением и заискиванием что-то тихо объяснять. Ведут полицейские себя вальяжно: дерзко лыбятся, матерятся и размахивают руками. Я не вникаю, сосредоточившись на еде. Краем уха слышу, что разговор принимает угрожающий оборот.
— Дед, какие деньги? Ты чё, гостям не рад? Не учили тебя защитников уважать? От пары пирожков штаны не потеряешь. А коли семерых настругал и теперь кормить их нечем — твои проблемы. Шевелись давай, сделай как обычно, и всё у тебя будет в ажуре! — рыкает сержант, который, видимо, за старшего.
— Оплатыте хотя бы половину, у меня нэт денег каждый дэнь вас кормить. Совесть-то имейте, сэгодня уже приходили ваши, я всё отдал, — оправдывается Абдулла.
— Ты меня за идиота держишь, макака сраная? В обезьянник захотел прокатиться? Или пинка под зад давно не получал? — мент орёт на деда, брызжа слюной.
Племянник, весь пунцовый, стоит за спиной Абдуллы, с силой сжимая кулаки. И после очередного оскорбления не выдерживает:
— Да ты сам на сэбя посмотри, гнида продажная!
— Что ты сказал? — мент хватает парня за грудки, начиная трясти.
Дед в панике пытается оттащить племянника. Второй полицейский, не видя в парне угрозы, со скучающим видом вызывает по рации подкрепление. Я не выдерживаю, начинаю призывать полицейских к совести, но тщетно. Помещение до того маленькое, да и дерущиеся люди заняли всё свободно пространство, создавая при этом немалый шум. На меня в такой суматохе просто никто не обращает внимания. Маша, не настолько дурная как я, забилась в уголок и таращится испуганными глазами на потасовку.
Подмога, судя по всему, дежурила неподалёку. Через пару минут, ещё пара полицейских вваливается в и без того переполненное помещение. Деда и парня выволакивают на улицу. Мы хотели потихоньку выйти следом и смыться. Но нас за руки хватает наглый сержант, заваривший всю эту кашу:
— А вы куда собрались, цыпочки? Мне с вами ещё нужно провести профбеседу. Ну-ка полезайте-ка в машину.
— Никуда мы не поедем. При чём тут мы вообще? Мы просто поесть зашли! — начинаю выворачиваться из цепких грязных лап местного «правосудия».