Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского

Гоббс Томас

Семнадцатый закон – никто не может быть судьей самого себя. Так как имеется, как мы видим, предположение, что всякий человек делает все для своей выгоды, то никто не может быть справедливым арбитром в своем собственном деле. И если бы даже один из спорящих был справедлив, как никто, тем не менее на основании принципа беспристрастия, требующего предоставления одинаковых выгод обеим сторонам, мы, предоставляя одной стороне право быть судьей, должны были бы предоставить такое же право и другой стороне, и, таким образом, спор, являющийся причиной войны, оставался бы в силе, что было бы против естественного закона.

Восемнадцатый закон – никто не должен быть судьей в деле, в котором он в силу естественных причин имеет пристрастие. На том же основании не следует ставить арбитром того, кто явно извлекает больше пользы, чести или удовольствия от победы одной из сторон, ибо

это означало бы, что судья получил (хотя и помимо своей воли) взятку, и никто не обязан был бы доверять ему. Таким образом, и в этом случае оставались бы в силе спор и состояние войны, что было бы против естественного закона.

Девятнадцатый закон – о свидетелях. А так как в спорах о факте судья не должен доверять одной стороне больше, чем другой (если нет других аргументов), то он должен доверять третьему лицу, или третьему и четвертому, или большему числу лиц, ибо иначе вопрос остался бы нерешенным и его решение было бы предоставлено силе, что было бы против естественного закона.

Таковы естественные законы, предписывающие мир как средство сохранения людей в массе и относящиеся лишь к учению о гражданском обществе. Имеются другие явления, ведущие к гибели отдельных людей, как, например, пьянство и иные проявления невоздержанности. Это явление можно было бы также причислить к тем, которые запрещены естественным законом. Но говорить о них нет необходимости, да и не совсем уместно это было бы здесь делать.

Правило, облегчающее рассмотрение естественных законов. И хотя все вышеизложенное может показаться слишком тонкой дедукцией естественных законов, чтобы статъ доступным всем людям, большинство которых слишком занято добыванием средств к жизни, а меньшинство слишком нерадиво, чтобы понять такую дедукцию, однако, для того чтобы никто из людей не мог оправдываться незнанием этих законов, они были резюмированы в одном легком правиле, доступном пониманию и самого неспособного человека. И это правило гласит: не делай другому того, чего ты не желал бы, чтобы было сделано по отношению к тебе. Это правило говорит и самому неспособному человеку, что в отношении естественных законов ему следует знать одно, а именно что, если, при взвешивании действий других людей и собственных, первые окажутся слишком тяжелыми, он должен положить их на другую чашу весов, а собственные действия

– на их место, с тем чтобы его собственные страсти и самолюбие ничего не могли прибавить к весу действий других людей. Усвоив себе это правило, он убедится в разумности всех естественных законов.

Законы природы всегда обязывают совесть, но они эффективны только там, где они надежно гарантированы. Естественные законы обязывают in foro interno, т. е. обязывают желать их осуществления, но они не всегда обязывают in foro externo, т. е. к проведению их в жизнь. Ибо тот, кто был бы скромен и мягок и выполнял бы все свои обещания в такое время и в таком месте, когда и где никто другой этого не делает, лишь отдал бы себя на разграбление другим и уготовил бы себе первую гибель, что идет вразрез с основами всех естественных законов, требующих сохранения жизни. С другой стороны, тот, кто, имея достаточные гарантии того, что другие будут соблюдать по отношению к нему указанные законы, не соблюдает их сам, тот ищет своей гибели от насилия.

Всякий закон, обязывающий in foro interno, может быть нарушен не только действием, противоречащим закону, но также и действием, находящимся в согласии с ним, в том случае, когда человек считает это действие противоречащим закону. Ибо хотя его действие в этом случае согласно с законом, его намерение, однако, направлено против закона, что является нарушением там, где обязательство лежит in foro interno.

Вечность естественных законов. Естественные законы неизменны и вечны. Ибо несправедливость, неблагодарность, надменность, гордость, криводушие, лицеприятие и остальные пороки никогда не могут стать правомерными, так как никогда не может быть, чтобы война сохраняла жизнь, а мир ее губил.

И легкость их соблюдения. Так как эти самые законы обязывают лишь к желанию и к усилиям, я имею в виду непритворные в неизменные усилия, то их легко соблюдать. Ибо там, где законы требуют лишь соответствующих усилий, тот, кто делает усилия в направлении их выполнения, исполняет их, а тот, кто исполняет закон, справедлив.

Наука об этих законах является истинной моральной философией. И наука об этих законах есть истинная и единственная моральная философия. Ибо моральная философия есть не что иное, как наука о том, что такое добро и зло в поступках и в человеческом обществе. Добро и зло суть имена, обозначающие наши

расположения и отвращения, которые различны в зависимости от различий характера, привычек и образа мыслей людей. И разные люди различаются между собой своими суждениями не только в отношении ощущений, именно в отношении того, что приятно и что неприятно вкусу, обонянию, слуху, осязанию и зрению, но также и в отношении того, что сообразно или несообразно с разумом в человеческих действиях. Мало того, тот же самый человек в разное время различен, и в одно время он хвалит, т. е. называет добром, то, что в другое время он хулит и называет злом. Отсюда возникают диспуты, споры и в конце концов война. И поэтому до тех пор, пока человек находится в естественном состоянии (которое есть состояние войны), мерой добра и зла являются его личные влечения. Следовательно, все люди согласны в том, что мир есть добро, и в силу этого добром, т. е. моральными добродетелями, являются также пути или средства к миру, каковы (как я показал ранее) справедливость, признательность, скромность, беспристрастие, прощение и все остальные естественные законы; противоположные же качества суть порок, т. е. зло. Наука же о добродетели и пороке есть моральная философия, и поэтому истинное учение о естественных законах есть истинная моральная философия. Однако, хотя философы-моралисты признают указанные добродетели и пороки, они все же не видят, чем первые хороши; не понимая, что добродетели должны быть прославлены как средства мирной, общительной и удобной жизни, они усматривают все их значение в умеренности страстей, как будто бы не причина, а степень дерзновения составляет мужество или же не причина, а размер дарения составляет щедрость.

Эти предписания разума люди обычно называют законами, что, однако, не соответствует их сущности. Ибо эти предписания суть лишь заключения или теоремы относительно того, что ведет к сохранению и защите людей, между тем как закон в собственном смысле означает предписание того, кто по праву повелевает другими. Однако, если мы рассматриваем эти теоремы как возвещенные Богом, повелевающим по праву всем, тогда они правильно названы законами.

ГЛАВА XVI.

О ЛИЧНОСТЯХ, ДОВЕРИТЕЛЯХ И ОБ ОЛИЦЕТВОРЕННЫХ ВЕЩАХ

О личности. Личностью является тот, чьи слова или действия рассматриваются или как его собственные, или как представляющие слова или действия другого человека или какого-нибудь другого предмета, которым эти слова или действия приписываются поистине или посредством фикции.

Личность естественная и искусственная. Если слова или действия человека рассматриваются как его собственные, тогда он называется естественной личностью. Если же они рассматриваются как представляющие слова или действия другого, тогда первый называется вымышленной, или искусственной, личностью.

Откуда произошло слово «личность». Слово личность (person) латинское, вместо которого греки имеют слово лоосгылоу, обозначающее лик или вид, подобно тому как латинское persona обозначает наряд или внешний вид человека, представляемого на сцене, а иногда специально ту часть этого наряда, которая скрывает лицо, например маску. С театральных подмостков это название было перенесено на всякого, представляющего речь или действие как в судилищах, так и в театрах. Личность, таким образом, есть то же самое, что действующее лицо как на сцене, так и в жизненном обиходе, а олицетворять – значит действовать или представлять себя или другого, а о том, кто действует за другого, говорится, что он носит его личность или действует от его имени (в каковом смысле применяет это слово Цицерон, когда говорит: «Unus sustineo tres personas: mei, adversarii et judicis», т. е. «Я ношу три личности: мою собственную, моего противника и судьи») и называется в разных случаях различно: представитель, заместитель, наместник, поверенный, депутат, прокуратор и т. п.

Представитель. Доверитель. Полномочие. Что касается искусственных лиц, то слова и действия некоторых из них признаются как свои теми, кого они представляют. И тогда личность является представителем, а тот, –кто признает своими его слова и действия, есть их доверитель. В этом случае представитель действует по полномочию. Ибо доверитель в отношении, действий есть то же самое, что собственник – по-латыни dominus, в отношении имущества и владения. И подобно тому как право владения называется властью, так право производить какое-нибудь действие называется полномочием; так что под полномочием всегда понимается право производить какой-нибудь акт, а сделать по полномочию – значит сделать по поручению или с разрешения того, кому это право принадлежит.