Левиафан. Кровь Ангелов
Шрифт:
Только теперь в нем стали пробуждаться настоящие чувства, будто вода, тонкой струйкой бегущая сквозь трещину в дамбе, внезапно набрала силу и обернулась могучим потоком, чтобы не оставить от той дамбы даже воспоминаний. Он наслаждался морозным воздухом, золотым блеском заката, шумом морских волн, бросающихся на отвесные скалы фьордов.
На какое-то мгновение ему показалось, что он стал человеком, ибо все эти ощущения были столь совершенными, столь яркими и неповторимыми… столь отличными от бесплодных равнин мета-реальности, где он был волен творить все, что угодно.
Упоенный, одурманенный этим пониманием, он вновь решил выйти к людям. Он ушел как можно дальше от тех мест, где знали воина, чье тело он занял. И первыми людьми на его пути были парень и девушка, обрученные судьбой. Он видел это в их глазах и душах, видел, что они были единым целым еще до того, как узнали друг друга. Парень сжимал лук из ясеня, девушка держала корзину из прутьев ивы.
Он повстречал их у лесной тропы, недалеко от поселения, которое, как он знал, было одним из самых больших в этом суровом краю. В тот день низкие серые тучи впервые за многие месяцы нарушили свой плотный строй, чтобы впустить в мир немного тепла. Солнце светило ярко и воздух больше не вырывался из груди облачками пара.
– Кто ты? – спросила девушка. Он не увидел в ней страха, хотя понял, что она ощущает его отличие от них.
– Кто ты? – спросил парень. Он был высок и худощав, но очень скоро ему предстояло превратиться в сильного и могучего воина, чьи стрелы не изведают промаха.
Он знал о них все, они о нем – ничего. Но они почувствовали, поняли, что он другой. Было ли это врожденным инстинктом или каким-то априорным знанием, заложенным в них – он не понимал. Пока.
– Я, – сказал-спросил он, и внезапно понял, что не знает, как ответить. Знает лишь, что был создан ими, людьми, хотя его силы и знания были неизмеримо выше их сил и знаний.
– Да, – улыбнулась девушка. В ее светлом и открытом лике будто воплотилась вся теплота и свежесть мироздания. – Ты.
– Да, – сказал парень. Его молодой, но суровый взор не нес в себе явной угрозы, но пальцы левой руки плотно облегали рукоять лука, тогда как пальцы правой уже лежали на оперении одной из стрел, таящихся в туле на боку. Он инстинктивно сделал шаг вперед, заслоняя девушку. – Ты.
– Я, – вновь повторил он с интонацией, в которой были заключены тысячи эмоций. –Я ваш бог.
Слово пришло неожиданно, он не собирался ничего говорить, но губы и язык сами собой сложились в нужные фигуры. Будто кто-то подтолкнул его к этому слову, будто заставил произнести.
– А кто такой – бог? – спросила девушка.
– Я не знаю, – признался он. – Наверное, бог – это тот, кто нужен.
– Зачем? – спросил парень. Рука, сжимавшая лук, побелела от напряжения. – Зачем нам нужен бог?
– Чтобы верить, – слова вновь сами собой вырвались из его груди вместе с дыханием, они одновременно и принадлежали и не принадлежали
– А что значит – верить? – не унималась девушка. Он думал, что знает ответы на все вопросы и сможет рассказать людям много нового, но оказалось, что он не знает ничего. Ничего из того, что им действительно нужно.
– Верить значит… знать, – медленно произнес он, одновременно пытаясь обдумать сказанное. Не так он представлял себе встречу с людьми. Но в этот раз его хотя бы не страшатся и не пытаются заколоть.
– Но мы и так знаем, – твердо сказал парень. Казалось, он немного расслабился, будто понял, что здесь нет никакой опасности.
– Верно, мы знаем! – подхватила девушка. – Знаем, что солнце поднимается над горизонтом каждое утро и скрывается за ним каждый вечер. Знаем, что за сезоном дождей наступает сезон снегов, затем приходит короткий сезон тепла и вновь начинается сезон дождей.
– Знаем, что если ударить человека ножом – пойдет кровь, – продолжил парень. – А если стрела угодит ему в грудь или шею – он неминуемо погибнет. Мы знаем.
– Мы знаем, – эхом повторила девушка. – Это значит, что мы верим?
– Выходит, что так, – согласился он. Он будто умирал и рождался вновь с каждым ударом сердца. Краски окружающего мира то смазывались до обесцвеченного серого полотна, то вновь вспыхивали мириадами невыразимых оттенков. Все было слишком странно. Слишком… не так.
– И для этого нам нужен бог, – констатировал парень, убрав пальцы с оперения стрелы. – Для того, что мы делаем и без него.
Он не знал, что ответить. В его голове были ответы на любые вопросы. На любые ДРУГИЕ вопросы. Он мог бы рассказать им об орбитах планет Солнечной системы и о поясе Койпера, об атмосферных явлениях и закономерностях в движении литосферных плит. Он мог бы рассказать о каждой функциональной единице их генотипа, но не мог дать ответы на самые простые вопросы. На вопросы, которые в отличие от всех остальных они задали ему. На вопросы, которые еще не раз зададут их далекие потомки.
Кто он? Для чего он?
Что-то исказилось в окружающем мире. Он почувствовал, как некогда слово «драуги» породило движение на границе мета-реальности, так этот странный диалог стал причиной еще большего числа импульсов и векторов. Импульсов, которым, возможно, суждено сформировать новые плоды. Векторов, которым, возможно, предначертано стать ветвями для тех плодов. Так разрастется крона мирового древа, темная крона, не знающая солнца, воспрянет и наполнится… чем же? Мета-жизнью, искаженной формой человеческого бытия, отражением его самых страшных тайн и самых утонченных желаний!
Он обхватил голову руками и пошел прочь. Он брел сквозь лес и животные почтительно расступались перед ним. Тысячи новых вопросов, миллионы новых ответов и мириады голосов роились в его сознании, и он слышал, воспринимал, анализировал каждый из них.
А потом он вышел на равнину и увидел закат. Огненный шар, напоенный первозданным пламенем этого мира, одиноко сдвигался за горизонт, угасая, умирая, сваливаясь во тьму. Но лишь для того, чтобы завтра родиться вновь, таким же, но уже другим.