Левиафан. Пути Древних
Шрифт:
Мальчишка замер. Горячая кровь народа, в котором каждый был воином с рождения, сошлась в противоборстве сего основным инстинктом, который говорил, что главное – защитить своих людей, спасти женщин, не дать погибнуть детям. Наконец, чувство долга перед родом взяло верх, паренек оскалился и побежал прочь, подгоняя Дару и Уйку, прижимавших к себе малышей.
– Будем стоять насмерть, – холодно проговорил древний бог. – Твари здесь из-за нас и я не позволю никому из этих людей погибнуть.
– Выиграем для них время, чтобы успели покинуть остров, – кивнул каинит, поправляя шлем.
– А потом сами отступим, –
– Ты меня недооцениваешь, – неожиданно прозвучало из под посеребренной маски и Мидас хмыкнул, разобрав в голосе Арминиуса нотку бахвальства. – У меня еще есть, чем удивить наших преследователей.
Ветер взвыл и ударил по лицу и груди точно бичом. Вслед за ним из леса вырвались гончие, позади которых вприпрыжку бежали мантикоры, а над трепещущими кронами замерцали черные силуэты гарпий. Мидас сжал меч, так что побелели костяшки, а каинит звучно рассек воздух перед собой, вычертив гладиусами восьмерку. Карн лишь глубоко вздохнул и потянулся вперед щупальцами внутреннего взора. В прошлом бою он дошел до предела своих возможностей. Что ж, пора было его перешагнуть.
Глава 21. Магия крови
И они снова выжили. Все трое получили серьезные раны, даже каинит – его кольчуга превратилась в рваные звенящие лохмотья, поэтому он сбросил ее, словно змея – старую кожу. От шлема он тоже избавился, потому что посеребренная маска, ни одно десятилетие скрывавшая его проклятый лик от глаз смертных, треснула ровно посредине и от нее откололась вся нижняя часть, когда обезумевшая гончая с разбегу врезалась в вампира и угодила ему в лицо одним из своих огромных клыков. Клык, само собой, тоже раскололся, а потом и его обладательница нашла свою гибель от гладиусов бессмертного воина.
Нов короткий промежуток, пока Арминиус сбрасывал изуродованный шлем и накидывал просторный капюшон плаща, солнце успело лизнуть его. Каинит зашипел, серая плоть на лице пошла белыми волдырями, вспухла и задымилась.
– Сюрприз от папаши? – хмыкнул Мидас, ловко уходя от смертоносного жала и начисто срезая мантикоре морду быстрым восходящим ударом.
Вампир не ответил, лишь сплюнул на землю густую матово-белую жидкость с алыми прожилками.
Отбив три волны, они отступили через Роанок, проверяя – все ли колонисты покинули форт, а потом, выскочив из западных ворот, кинулись в лес, но на пороге изумрудного полога каинит обернулся и застыл, точно вкопанный.
– Обезумел? – рявкнул Мидас. – Бегом в лес!
– Задержите их, – Арминиус будто не услышал слов древнего бога. – Дайте мне время.
Фригийский царь метнул шальной взгляд на Карна, тот кивнул и развернулся к преследователям. Парень выбросил вперед две пары энергетических щупалец, целя в двух мантикор. Оказалось, что эти монстры, как доисторические трицератопсы, имеют два мозга – один в голове, другой – уж, извините – в заднице. Соответственно чтобы остановить такое чудовище, нужно было взять под контроль оба мозга.
Карн в мгновение ока добрался до моторных центров, потом переключил внимание на когнитивные области. Мантикоры были гораздо глупее гарпий, поэтому подчинять их было проще простого. И все же парень чувствовал, как силы стремительно покидают его. Кровь шла из носа, сочилась из глаз и ушей. Он попросту убивал себя, высасывая последние резервы
Мантикоры-ренегаты развернулись вокруг своей оси и бросились на бежавших позади гончих, а в это время Мидас схватился с трикветром гарпий. Фригийский царь отступил в узкий коридор меж двух раскидистых кленов, чтобы нивелировать численное превосходство врагов. Он рубил, уворачивался и снова рубил. Древний бог, как и его слепой друг, действовал на пределе возможного. Связки зудели, мышцы обратились в камень, рубаха и штаны сменили цвет от обильно впитываемого пота. Местами – от крови.
Арминиус тем временем извлек ритуальный нож, но прежде, чем полоснуть себя по руке, вонзил его в столб частокола и стал что-то вырезать. Мидас, сумевший украсть у кровавой рубки мгновение отдыха, бросил взгляд через плечо каинита и прочел «CROATOAN». Ему это ни о чем не говорило, но вампир вновь зашептал странные заклинания и потянулся острием короткого клинка к своей ладони.
На этот раз рана была неглубокой, Арминиус тут же спрятал нож за голенище сапога и макнул указательный палец свободной руки в алую лужицу, образовавшуюся на ладони. Он провел окровавленным пальцем по вырезанным буквам и что-то выкрикнул, запрокинув голову к небу. Звук резанул Мидаса по ушам, так что он скривился и зарычал. Карн в тот же момент потерял контроль над мантикорами и схватился руками за голову. Сам каинит рухнул на колени у столба.
Затем он развернулся и, не поднимаясь с колен, дополз до ближайшей сосны. Снова достал ритуальный нож и в точности повторил свои действия, только в этот раз вырезал всего три буквы – «CRO». Произнеся последние строки заклинания едва шевелящимися губами, он выронил нож и упал прямо на дерево, звучно ударившись о него лицом.
– Прочь, – прошептал он севшим голосом.
Карн с Мидасом подхватили его под руки и повели в лес, не сразу сообразив, что их никто не преследует. Что бы ни сделал Арминиус, но это спасло их – твари вернулись в форт и стали слепо рыскать по нему, будто искали сами не зная что.
Воины спустились с холма в сумрак лесного массива и почти сразу выскочили на песчаный берег, у которого стояла небольшая лодка. Впереди за широкой полосой зеленоватой воды они увидели каменистую плоть материка, у скального отрога покачивался трехмачтовый пинас с невысокими бортами и несколько лодок. С такого расстояния невозможно было различить людей, но не приходилось сомневаться в том, что именно на этих судах колонисты ушли с острова.
– Удивительно, что одну догадались оставить, – проворчал Мидас, усаживая каинита на киле. Бог спрыгнул в мелководье и помог Карну оттолкнуть судно от берега. Затем они оба забрались в лодку и взялись за весла. Гребли слаженно и довольно быстро, несмотря на нечеловеческую усталость.
– Это Пересвет, – бросил Карн между гребками.
– Ага, – согласился фригийский царь. Он обернулся через плечо на поникшего каинита. Вампир в принципе не дышал и вообще не был склонен к лишним телодвижениям, так что было непросто определить, жив ли он. – Ты там как? Гляди не помри, а то долги кому отдавать буду?
– Пустое, – глухо ответил каинит. Лицо его скрывалось в сумраке широкого капюшона, лишь глаза едва заметно поблескивали мутными отсветами Черного солнца. – У нас с вами один путь. Так что – пустое.