Левиафан

Нивен Ларри

– Здесь нет ни капли везения, сэр. Это самый логичный поступок за все путешествие.

– Ты говорил это, когда объяснял, почему убил Левиафана.

– Морская змея уплывала, - торопливо продолжал Светц.
– Я хотел убить ее, но подумал, что нет времени Я уже собирался возвращаться, но тут змея оглянулась и

оскалила зубы. У нее были зубы хищника. Только мясоедов бывают такие зубы. Как я не заметил раньше! А на какое животное может охотиться такой крупный хищник?

– Блестяще, Светц!

– Этому есть дополнительное свидетельство. Наши исследования не встретили упоминаний о гигантских морских змеях. Геологические изыскания первого столетия постатомной эры тоже ничего не дали. Почему так?

– Потому что морские змеи тихо вымерли двумя столетиями раньше, когда китобои истребили всех кашалотов.

Светц покраснел.

– Точно. И вот, я навел на Левиафана силовые пушки и держал его в силовом поле, пока ИНД не показал, что Левиафан мертв Я решил: если здесь плавал Левиафан, где-то поблизости должны быть и кашалоты.

– А нервные импульсы Левиафана перекрывали импульсы кашалотов?

– Ну конечно! Как только прекратилось поступление импульсов от Левиафана, ИНД зарегистрировал другой сигнал. Я проследил его и нашел.
– Светц кивнул на кашалота, которого вытаскивали из камеры.
– Вот его.

И снова двое мужчин стояли у толстой стеклянной стены.

– Мы взяли у кашалота генетические коды и отдали его в виварий Генерального Секретаря, - говорил Ра Чен.
– Плохо, что тебе попался альбинос.
– Он отмахнулся от возражений Светца.
– Знаю, знаю, времени было в обрез.

Из-за стекла, из мутной морской воды, одноглазый кашалот злобно смотрел на Светца. Хирурги извлекли из его тела обломки гарпунов, но шрамы на коже остались. Светц, разглядывая

кашалота, гадал, сколько же лет животное воевало с людьми. Сколько сотен лет? А сколько живут кашалоты?

Ра Чен заговорил тише:

– Нам всем придется туго, если Генеральный Секретарь узнает, что на свете когда-то жил зверь больше, чем его кашалот. Ты понял, Светц?

– Да, сэр.

– Вот так.
– Ра Чен глянул на другую клетку, где сидел огнедышащий монстр Джила. Рядом конь косил глаза на свой витой смертоносный рог.

– Всякий раз происходит что-то непредвиденное, - сказал Ра Чен.
– Иногда я диву даюсь...

"Нужно больше предвидеть, чтобы потом не удивляться", - подумал Светц.

– Представь себе, Светц, о путешествиях во времени заговорили только в первом столетии доатомной эры. Идею передвижения во времени подал какой-то писатель. До четвертого столетия постатомной эры она оставалась утопией. Эта идея противоречила всему, что тогдашние ученые считали законами природы: логике, принципу сохранения материи, энергии, движения. Она опровергала любое положение, в котором фигурировало время, - даже теорию относительности. Каждый раз, когда мы запускаем камеру расширения в доатомную эру, мне кажется, что мы отправляем ее в какой-то фантастический мир, и именно поэтому тебе попадаются гигантские морские змеи и огнедышащие...

– Ерунда - отрезал Светц.

Он боялся шефа, но всему есть предел.

– Правильно, - тут же откликнулся Ра Чен, едва ли не с облегчением Пойдешь в отпуск на месяц, а там - снова за работу. Генеральный Секретарь хочет иметь птицу.

– Птицу?
– Светц улыбнулся. Это звучало достаточно безобидно.
– Опять картинка из детской книжки?

– Точно. Птица рок, - слышал о такой?