Левиафан
Шрифт:
–
Значит, не вся Ваша память восстановилась!?
–
Да-нет, вся, но она нечёткая. Я помню, по большей части, голые факты, будто я во всём этом не участвовал, а… где-то об этом прочитал. И я совсем не могу вспомнить что-либо о своих родственниках или друзьях. Логист вздохнул.
–
Учитывая количество известных мне операций и уровень Вашего участия в них, я сильно сомневаюсь в том, что они у Вас вообще были. Вам просто не хватило бы на них времени. Хотя, утверждать не стану, ибо, повторюсь, я ничего о Вас не знаю. он немного помолчал. – И, знаете, это полное отсутствие какой-либо информации о Вас, как о живом человеке, делает Вас не просто
Слова советника звучали утешающе: Тетра, определённо, была моей семьёй. Но в её рядах все ставили себя ниже меня, я ведь Высший. Они, скорее, шли за мной, чем со мной. А вот со мной никого не было. По крайней мере, мне такие на ум не приходили, что вызывало у меня глухое и далёкое, но чувство одиночества.
Тем не менее, на этот раз Логист действительно говорил то, что думал. С Нашего разговора в астрале в нём что-то переменилось, но я не мог понять, что именно. Стараясь не выдавать своих размышлений, я встал с кресла и уверенно объявил:
–
Тогда начнём с машин!
Глаза Логиста загорелись. Поднявшись следом за мной, он разгладил складки на пиджаке и, галантно выставив руку вперёд, проговорил:
–
После Вас!
Выйдя на улицу, я остановился, дожидаясь, пока советник выключит свет и закроет дверь. В нём однозначно что-то переменилось, его движения стали быстрее, лицо светлее, и я предполагал, что причиной тому известия о Левиафане. Артефакт влиял на разум людей, в Тетре об этом давно знали, поэтому всерьёз рассматривали возможность использовать его для глобального «перевоспитания» человечества. Логиста такой исход устраивал гораздо больше, чем уничтожение тем или иным способом большей части населения Земли. Возможно, именно появление спустя несколько лет человека, выдержавшего пребывание на Объекте Двадцать Восемь, воодушевляло его чересчур доброе сердце.
Пристроившись по правое плечо от меня, советник склонил голову набок и тихо деловито заговорил:
–
Есть у Нас один одарённый молодой человек, который смог из подручных средств собрать работоспособный нейронный интерфейс. Обычно Мы отказываемся от его услуг, всё-таки, подключение мозга человека к компьютерной системе – дело крайне мало изученное и потенциально опасное, но на этот раз он твёрдо настоял на том, чтобы соединиться с машиной. Похоже, хочет произвести на Вас впечатление. – Логист улыбнулся.
По-хорошему, я захотел посмотреть на этого умельца, как только Гелий о нём заикнулся. В одиночку собрать работающий НИ – это даже для разработчиков Рая невыполнимая задача. За несколько лет они целой командой профессионалов не смогли создать ни одного достойного экземпляра. По крайней мере, так было на момент моего исчезновения. А здесь один, как выразился мой собеседник, молодой человек. Я уже сильно впечатлён! Хотя нельзя было, конечно, не согласиться с советником – подключение мозга к компьютеру, тем более, обладающему собственным разумом, опасная идея. Если летун поймёт, что в его голове кто-то роется, он может попытаться передать оператору ответные сигналы повышенной мощности, которые человеческое нервное волокно выдержать не способно. Да и обратный контроль тоже вполне вероятен, ведь мысли робота и машины сливаются в одно целое. Человек может управлять машиной, а машина, если она достаточно далеко зашла в своём развитии, человеком.
Всё это наводило на меня тревогу, особенно усилившуюся, когда я увидел,
Мы остановились у самого входа в обитель юного изобретателя. Логист протянул было руку, чтобы постучать, однако дверь с низким шипением открылась сама, представив Нашему взору на удивление светлую мастерскую. В глаза мне сразу бросились висящие повсюду, даже на потолке, разноцветные провода. В некоторых местах куски белых пластиковых стенных панелей были просто выломаны, а через образовавшиеся отверстия протянуты толстые шины. Мониторы всех габаритов, с бегущими по ним кодами программ были в таком количестве, что я даже не стал пытаться их посчитать. Отвёртки, болты, шестигранники и прочие инструменты, коих здесь было не перечесть, буквально покрывали сплошным слоем все возможные поверхности. Обстановка сбивала с толку, и я поначалу даже забыл, зачем Мы сюда пришли. Но вот откуда-то из глубины помещения послышался тонкий голос:
–
Заходите! Я здесь.
Я пропустил своего спутника вперёд и, осторожно выбирая, куда ставить ноги, последовал за ним.
После некоторой паузы, в течении которой Мы с Логистом пытались сообразить, где же хозяин дома, из-за металлической стойки с полками, заставленными всевозможными электро-механическими изделиями, выскочил сам умелец. Первое, на что я обратил внимание, это преобладание в его существе чёрного цвета. Чёрный костюм члена Тетры дополнялся абсолютно чёрными чуть волнистыми волосами и такими же чёрными, как мне показалось, осторожно выделенными тенями, глазами. При этом лицо молодого гения было в нескольких местах заклеено белоснежным пластырем, сильно контрастирующим с общим колоритом его внешности. В руках он держал небольшую металлическую коробку, из которой торчали ржавые изогнутые пруты. Пытаясь предугадать их возможное назначение, я попутно рассмотрел на кистях умельца чёрные татуировки, представлявшие собой подобие узоров на микросхеме.
–
Здравствуйте! – молодой человек замер на месте, восхищённо глядя на меня. Теперь, проанализировав его полностью, я пришёл к выводу, что он не так несуразен, как я предполагал до входа в этот дом-мастерскую. Под юношеской, больше наигранной, неловкостью скрывалась сразу заметная уверенность в себе и недюжинное бесстрашие – в бою он, наверняка, хорош. Был с ходу виден и его живой ум, так что я заранее воспринял собранный им нейронный интерфейс со всей серьёзностью. Вот только в остальном юный инженер создавал впечатление повышено легкомысленного кадра.
–
Здравствуйте! – я постарался придать голосу дружелюбный тон, дабы не смущать нового знакомого, очевидно, меня боготворившего.
–
Вот, собственно, это и есть Наш мастер. – Логист потёр руки и укоризненно продолжил. – Только не пойму, что у него с лицом.
–
Да так, аппаратура немного перегрелась – ничего серьёзного, я уже всё починил. юноша говорил быстро, без каких-либо эмоций, не спуская при этом с меня своих чёрных глаз.
–
Ну-у!? Ты покажешь Высшему, что накопал? – интонации советника создавали ощущение, будто он обращается к ребёнку.