Левое плечо
Шрифт:
Мой взгляд становится злее, и я с силой сжимаю карандаш в руке, отчего он ломается на два больших куска. Джеймс Поттер безразлично смотрит на этот жест, но губы его по-прежнему кривятся в сплошную змею. Мы сидим в кабинете Слизнорта и занимаемся совместным приготовлением зелий, которые входят в состав ЖАБА. Иногда, я бросаю ему замечания по поводу того, что он слишком рассеян и не собран, но только Поттер успешно игнорирует меня и старается делать вид, что никого здесь вообще нет, из-за чего зелье выходит болотисто-зеленым, а не изумрудным. Джеймс упрямо отталкивает мою руку, когда я пытаюсь показать ему, как правильно помешивать варево и в какую сторону это надо делать. Он злится, и эта ярость выливается и в зелье, отчего впоследствии оно взрывается и попадает ему на рубашку.
— Офигенный из тебя учитель, — холодно говорит он, пытаясь оттереть тряпкой сгустки непонятно чего.
— Ученик из тебя не лучше, — парирую, со страхом наблюдая за ним. Мародер шипит, когда понимает, что оттереть остатки зелья не получается даже палочкой, а на месте пятен медленно начинают появляться дырки, отчего ему приходится снять рубашку
— Когда следующее занятие? — вдруг спрашивает он, и опускает взгляд на свои руки. Странно, я полагала, что после такого Джеймс навряд ли согласиться заниматься со мной. Но, по-видимому, все же ошиблась на его счет, место в аврорате ему намного важнее симпатий и антипатий.
— Может…завтра? — Этот разговор можно вполне назвать обычным, но это в новинку для меня. Поттер не кривится, не издевается, а общается со мной, как со старым добрым другом и, наверное, он тоже это понимает, поэтому резко щурит глаза и смотрит в упор. Его бледные губы чуть приоткрыты, и Джеймс явно собирался ответить, как дверь резко отпирается. Мой взгляд неохотно отрывается от парня и переходит на вошедших, правда, губы тотчас кривится и поразительно было то, что у Поттера была точно такая же реакция. В дверном проеме стоит Катрин Маркиз, надменно вскинув плечи и выпятив грудь. На ней короткая красная юбка, которая абсолютно невыгодно подчеркивает все недостатки ее фигуры, а наспех накрашенные чуть фиолетовые губы сложены в «уточку» и выглядит это настолько вульгарно, что к горлу подступает тошнота. Позади нее на пороге топчется Хелен, и по глупому выражению ее лица трудно понять, что они вообще здесь забыли. Катрин Маркиз кидает на меня угрожающий взгляд и идет вперед, к Джеймсу. Катрин Маркиз странно покачивает бедрами при ходьбе и кривит плечами. Катрин Маркиз чертова шлюха, но у нее есть все, о чем я только могла лишь мечтать.
— Дже-еймс, — противно тянет она, и ее писклявый голос взлетает вверх. Катрин подходит к Поттеру, у которого на лице ровно ни одной эмоции, отчего кажется, что ему абсолютно безразлично происходящее. Маркиз садится на парту, перекинув ногу на ногу, и усмехается так слащаво, что хочется взвыть. И самое противно, самое ужасное то, что он улыбается ей в ответ. Улыбается так, как никогда не улыбался мне, но только знаете, когда он такой счастливый и радостный, мой мир переворачивается, крутится так быстро, что я не могу даже дышать. И это неважно, что улыбка его вовсе не для меня. Неважно, что он улыбается этой капризной Маркиз, главное то, что он счастлив. Даже если это счастье всего лишь блеф. — Пойдем на улицу? Там такая хорошая погода…к тому же, последние теплые деньки сентября. Нельзя же упустить такой шанс!
Мародер снисходительно кивает головой, слегка прикрыв глаза. Катрин радостно хлопает в ладоши, а потом кидает на меня такой взгляд, который так и кричит: «Неудачница». Я тяжело вздыхаю, с завистью наблюдая за тем, как она, касаясь его руки, уводит прочь из пыльного класса, оставляя меня в груде неиспользованных пергаментов, в разбитых склянках и одиночестве. На пороге Маркиз пихает Хелен в сторону и бросает быстрый взгляд на меня, давая понять своей подруге, чтобы она мне помогла. Каркор обиженно закусывает губу, и с некой долей ненависти смотрит им в след. Хелен молчит и старательно вычищает стены от зелья, а затем так же тихо вытирает пыльные склянки в шкафу. У девушки на лице целая куча эмоций, а вечно глуповатый взгляд постепенно обретает смысл. Она смотрит на пергаменты задумчивым взглядом бледно-зеленых глаз, а руки у нее, как ненужные веревки, болтающиеся просто так. Смотря на такую обновленную Хелен, я прихожу к выводу, что Катрин попросту убивает в ней особенности, а это вечно глуповатое выражение лица, словно защита от посторонних. Ее блондинистые волосы непривычно скомканы и небрежно зачесаны назад, она прислоняется к парте, тяжело вздыхая, из-за чего челка слегка отлетает вперед. Каркор забавно косит свои глаза и смотрит куда угодно, лишь бы не на меня. Жалость сжимает мое сердце и мне почему-то становится так жаль ее, что хочется подойти и обнять. Но только мое хладнокровное выражение лица никуда не исчезает, а взгляд становится еще более тяжелым, нежели раньше.
— Ты…ты можешь не смотреть на меня так? — тихо интересуется она, несмело поднимая свои глаза и тут же пряча их. Она неуютно горбится, захлопывая двери шкафа и присаживаясь обратно на свое место. А затем, девушка выжидающе смотрит на меня, словно мне есть что ей сказать. А на самом деле, в моих устах застыло столько слов, да только тебе вряд ли будет интересно. Малышка Хелен Каркор, убивающая в себе индивидуальность, вряд ли захочет слушать все накипевшее во мне. Она такая же жалкая, как и я, но это не означает, что мы похожи. Хелен — гонится за призрачным авторитетом и признанием, ради популярности и общественного одобрения Каркор губит себя, и это выглядит омерзительно. — Я знаю, о чем ты думаешь сейчас. Считаешь, что я слишком
— Да, — иногда я готова убить себя за привычку говорить то, о чем думаю. Мои мысли — это мое кладбище, это мой порок, это мое главное страдание. Мысли такие вязкие и заполняющие, что губят меня. А заполнять есть что, на самом деле. Когда внутри пустота и ничто не колышет, казалось, замерзшую душу, мысли являются неким наркотиком, чью дозу можно употреблять постоянно. Полагаю, бесконечные оптимисты и любители жизни, слушая меня, хотят плюнуть мне в лицо и закричать, что нельзя жить прошлым. Они считают, что я хочу умереть из дерьмового детства или прочей херни, да только они — неописуемо наивны. Люди прыгают из окон не из-за того, что с ними произошло, они прыгают из-за вечной тоски, которая окутала их сознание. А эти веселые люди живут своими надеждами на счастливое будущее, а что, если его нет? Что, если все рушится, ломается, катится к чертям? Что мне делать тогда? О, вы, может, скажете, что это не так и, что все рано или поздно образуется, главное только подождать. Но терпение не железное, а перед глазами один мрак. И кажется, что он уже внутри тебя.
— Мы все такие, какие есть не по собственному желанию, — отвечает Хелен после минутного молчания и тривиального обдумывания ответа. Она откидывает ненужную прядь волос и печально смотрит на меня. — Катрин же не такая, как ты думаешь, — Каркор передергивает плечами и сжимает руку в кулак. — Она…хорошая, но стервозная. Однако, я не виню ее в этом. У нее, знаешь ли, большая трагедия в семье.
Девушка покачивает головой, а я понимаю, что действительно многого не знаю о самоуверенной Катрин Маркиз. Кто знает, что сделало ее такой? Ведь в конце-то концов, Хелен права и мы такие не по собственному желанию. Но значит ли это, что мне жаль ее? Нет, в жалости нет ничего святого, а ее действие пагубно влияет на человека, а это лишь значит то, что надо уметь справляться с прошлым. Каким бы тяжелым оно не было. И вот сейчас вы наверняка думаете, что я лицемерка, которая говорит одно, а совершает другое, но только взгляните правде в глаза, все мы и весь этот гребаный мир — одно сплошное и вопиющее вранье. На моем лице ничего не дрогнуло, что не скрывается от глаза Каркор. Она облизывает губу и в ее глазах читается, что Хелен хочет все рассказать, хочет поразить меня очередной сопливой историей. Только ей невдомек, что все в этом мире давно мне безразлично, а умение удивляться пропало еще тогда, когда ко мне в рот попала цветная пилюля.
— Ее мать покончила с жизнью на ее глазах, — не выдерживает гнетущего молчания девушка, и ее глаза азартно расширяются. — Ей было двенадцать лет, когда миссис Маркиз повесилась в собственной спальне, — Хелен ломает руку и внимательно глядит на меня, пытаясь уличить в удивление или заинтересованности. Глупая малышка Каркор считает, что эта история способна дать мне возможность взглянуть на Катрин по-другому, только для меня она по-прежнему глупая девица без капли уважения внутри. — Катрин мне говорила, что у матери долгое время была депрессия. Луиза Маркиз лежала в своей кровати и не вставала целыми неделями, безжизненно смотря в потолок. А потом она свернула простыни в веревку, потому что все холодное оружие, все острые предметы, все шнурки от корсетов, атласные ленты были вынесены из ее комнаты. Она написала записку, где было написано всего лишь две строчки непонятным почерком. Знаешь, как пишут такие люди? Они пишут надрывно, как будто куда-то спешат, а на самом деле все намного серьезней. Такие люди считают, что кто-то наблюдает за ними, что кто-то появится из-за темного угла и поймает их, — Каркор вздрогнула, проглотив ком в горле, и посмотрела на меня такими большими глазами полного ужаса, что холод прошелся по моим рукам. — Думаю, у нее что-то было с головой…в записке она не попросила прощения у своих близких, которые скорбят по ней до сих пор. Она не написала причину, почему и что с ней случилось, что сломало некогда властную женщину. Мисс Маркиз написала: «Они придут. Придут за вашими грешными душами» и выбила ногами стул, на котором стояла, — Каркор замолкает и закрывает глаза, ее грудь вздымается из-за сбитого дыхания, а руки безжизненно упали на юбку. — Катрин в тот день должна была принести ей обед. Когда она открыла дверь, тело ее матери еще слегка покачивалось в воздухе, а глаза у нее были широко распахнуты, как будто она что-то увидела на последней минуте своей жизни. Кто знает, что действительно сподвигнуло ее к такому шагу? Луиза Маркиз была не слабохарактерной, а очень любящая свою семью женщина. И эта смерть — загадка, как и сама ее болезнь. Что сводит с ума людей? — Каркор открывает глаза и начинает ходить вдоль парт. — Человек же не может родиться с разрушенной психикой, но, а если и может, то симптомы проявляется не сразу, а постепенно. Что-то же должно давать толчок?
Девушка замолкает и останавливается, а мне хочется сказать ей, что вся вина в нас, в людях. Вся вина в этой треклятой жизни, которая дает людям испытания, вся вина в обществе, которое морально убивает человека. Хелен Каркор смотрит на меня таким взглядом, словно я не понимаю, каково это медленно сходить с ума, какого это лежать целыми неделями в кровати и пялиться в потолок. В этот момент мне хочется закричать на нее и сказать, что моя жизнь ни капли не лучше жизни Маркиз, но только я не иду на поводу у общества, не ищу своего места под «солнцем» и не самореализуюсь на унижениях и травли чувств других. А она стоит и смотрит на меня этими мутно-зелеными глазами, и мне хочется плюнуть. От сентиментальности положения плюнуть, ведь впервые кто-то так же без слов упрекнул меня в том, что я строю из себя мученицу жизни и осуждаю каждого подряд. И вы же так тоже думаете, не правда ли? Считаете, что вся моя боль, вся моя тоска всего лишь игра на публику? Ну же, признайтесь мне наконец, только вот ни черта вы не понимаете. И не хотите понять, потому что к чему нам чужая боль, к чему чужая печаль? Этот мир эгоистичен, здесь каждый сам за себя, а любовь лишь взаимная выгода, удачное сочетание характера.