Левый глаз дракона
Шрифт:
– Да ты боишься меня, маг. Забавно. Знай я это раньше… – Ухмылка на его лице стала на редкость паскудной.
Риффир резко выпрямился, став неестественно прямо. Терпение мага кончилось.
– Завтра, после восхода солнца. Вот в этом месте. – Овал портала мигнул, на несколько мгновений изображение мага сменилось тщательно прорисованной картой. Над картой пульсировала алая точка, указывая на место чуть правее Драконьих Пик относительно настоящего месторасположения вампира. – Надеюсь, ты не опоздаешь. Я не привык ждать.
С легким хлопком портал закрылся. В
Л'эрт медленно поднялся, опираясь на дерево. Ему еще надо было похоронить умирающих от чумы людей, лежащих в его повозке. Когда перед началом инициации артефактов Химеры он снял с них обезболивающий морок, болезнь стала догрызать их тела буквально на глазах.
Наверное, более разумно было бы убить их до того, как они умрут от болезни, – и использовать эту силу при поединке с Главой Черной Лиги, но с убийствами у Л'эрта в последнее время возникли серьезные проблемы.
В конце концов, есть и другие способы собрать силу. Более неудобные и громоздкие – но не требующие человеческих жертв. Он понимал, что с учетом всех тех, кого он убил раньше, необходимые сейчас жертвы – капля в море. Понимал и не хотел этих жертв.
Глава 39
Когда Л'эрт добрался до места предполагаемого поединка, там его уже ждали. Но не совсем те, кто он думал.
В центре каменной, выбеленной дождями и ветром площадки стоял худощавый, нескладно сложенный подросток. Вихры светлых, почти белых волос в беспорядке падали на лицо, скрывая глаза. Если не смотреть в эти глаза, ему можно было бы дать максимум лет четырнадцать. Глаза выдавали истинный возраст. Насколько знал Л'эрт, Аластра было больше полутора тысяч лет. Насколько больше – Аластра никогда и никому не говорил. Возможно, в некоторых ситуациях ему и не хотелось бы выглядеть мальчишкой, но изменить это он не мог – вампир сохраняет внешний облик на момент инициации. Аластра не повезло. Правда, сейчас уже мало кто из вампиров рискнул бы посмеяться над несоответствием его внешности статусу главы вампирского ковена. Л'эрт слышал, что последний раз такие шуточки звучали еще до его рождения и кончились для шутников более чем печально.
– Ты ничего не потерял, герцог? – Ломкий голос нарушил воцарившуюся тишину.
Он с трудом оторвал глаза от застывшего в смертельной судороге у его ног тела. Он не хотел его убивать – только немного напугать. Но у владельца артефакта оказалось слишком слабое сердце.
Он медленно повернулся на голос. Он не слышал ничьих шагов, а должен был бы – ведь его слух куда острее человеческого. Чуть позади стоял костлявый мальчишка, перекатывая на повернутой вверх ладони желтый стеклистый окатыш.
– Отдай! Это принадлежит мне! – Он рванулся к мальчишке, стараясь вырвать камешек, но тот неуловимым движением сдвинулся в сторону, без видимого усилия опережая его движение.
– Зачем тебе эта игрушка, Саранциа?
Он замер.
– Меня зовут не так.
– Мне плевать. Буду я еще запоминать все твои имена. Достаточно и одного. Ты не ответил на мой
– Это мое личное дело. Отдай мне артефакт. Он мой.
– А если не отдам? – Мальчишка чуть наклонил голову набок, подбрасывая и снова ловя желтый окатыш.
– Я заберу его силой! – В его глазах полыхнула злость.
– Силой? Ты думаешь, у тебя много силы? Ты думаешь, раз ты завалил своего Мастера, то стал богом? Ты очень крупно ошибаешься, юный вампир. Ты, несомненно, удачлив, но не всесилен. А удача имеет свойство заканчиваться.
– Ты слишком много обо мне знаешь. Кто ты?
Мальчишка едко расхохотался, демонстрируя клыки, и встретился с ним взглядом. Из его глаз тянуло смертью и сыростью старых могил.
– Тот, кто научит тебя подчиняться, герцог. Раз уж твой Мастер не смог научить тебя.
– Подчиняться? Тебе? Ты шутишь, мальчик?
Он не успел заметить движения. В грудь словно ударило каменной плитой. Он опрокинулся на спину, судорожно пытаясь втянуть воздух. Мальчишка уселся на нем верхом и опять расхохотался.
– Тебе придется мне подчиняться, юный вампир. Тебя надо научить некоторым… правилам. Мне надоело следить за тобой и скрывать следы твоей деятельности. Если ты будешь продолжать дальше в том же духе, ты выведешь на след Пресвятой Орден.
– И что с того? Это мои проблемы!
Мальчишка наклонился прямо к его лицу и прошипел:
– Это наши общие проблемы, Саранциа. Ты ставишь под угрозу существование всего моего ковена. Я надеялся, что ты быстро сдохнешь – такие, как ты, долго не живут. Но ты слишком уж удачлив. И либо ты будешь, как все, подчиняться правилам, либо я сейчас размажу тебя на такие клочки, что никакие способности вампира не помогут тебе выжить!
– Я не боюсь смерти.
– Своей – возможно. А если я уничтожу вот эту игрушку? – Желтый окатыш мелькнул перед его глазами.
– Не можешь! Этот артефакт не так просто сломать!
– Это ты так думаешь. А я думаю, что просто. Рискнешь проверить? Ты так упорно за ним гонялся…
– И что ты хочешь?
– Ты зря убил Кретвеана. Это был хороший вампир. Нехорошо уничтожать тех, кто подарил тебе жизнь.
– Он не дарил мне жизнь! Он убил меня!
– Он мог бы многому научить тебя. А теперь тебя придется учить мне. И, поверь, это будет куда менее приятно.
– Зачем тебе это?
– Кретвеан был моим помощником. Раз уж ты еще не сдох – ты займешь его место.
Он расхохотался, резко и язвительно, словно рассыпая колотый лед.
– Ты хочешь превратить меня в такого же монстра? У тебя не получится!
Мальчишка некоторое время молчал, изучающе глядя на него своими странными глазами.
– Зачем мне делать то, что ты уже сделал сам, Саранциа? Ты боишься стать монстром? Но ты ведь уже монстр.
– Я не…
– Скольких ты убил, набирая достаточно силы, чтобы уничтожить Кретвеана? Сто, двести, триста? Поверни голову. Там лежит труп человека, которого ты так запугал одним своим присутствием, что он умер, не дождавшись, пока ты высосешь из него кровь. И после всего этого ты еще считаешь, что ты не монстр?