Левый глаз (сборник)
Шрифт:
– В общем так, – толстяк махнул рукой, – выкручивайтесь как хотите, продавайте, занимайте, работайте, но двести штук мне извольте выложить. Я добрый – понимаю, что у вас проблемы, не буду требовать деньги прямо сейчас. Даю вам месяц.
Мне сразу же захорошело. Я понял, что эта тварь сейчас уйдет и оставит нас в покое на целый месяц. Месяц! За этот срок мы разберемся с ним по полной программе. Деньги ему, наглецу такому, да еще и дураку, оказывается! Да мы его под асфальт закатаем, с нашими-то возможностями…
– Без
– Догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь, – флегматично произнес Игорь. – Чтобы сбежать из города подальше, да? Или что-нибудь еще глупее – в милицию обратиться или даже наехать на меня. Забудь об этом. Если сделаете что-то не так, превратитесь в полных идиотов. И ты, и твой приятель. Понятно?
– И как ты это сделаешь?
– А вот так, – толстяк проворно извлек из кармана фонарь и ослепил нас серией ярких вспышек.
– Что эта за дрянь была? – спросил я, морщась и моргая. Перед глазами плыли белые круги.
– Одно из моих изобретений. Сильная штука – действует наподобие узора для поумнения, только в противоположном направлении. Если не предпринять специальных мер, ровно через месяц вы в одночасье превратитесь в безмозглых кретинов. Я зарядил вас, ребятки, теперь каждый из вас носит в своей голове бомбу замедленного действия. Принесете мне деньги – сниму с вас порчу. Нет – пеняйте на себя.
– Я тебе не верю.
– Поверишь, – сказал толстяк. – Позвони своей сестрице Ларисе, и поверишь.
Лариса позвонила сама, через полчаса после того, как ушел рыжий.
– С Севочкой что-то случилось, – рыдая, сказала она.
– Что?!
– Он снова поглупел. Еще больше, чем раньше. Он вообще ничего не понимает. И буквы все забыл…
– Лариса, – крикнул я в трубку, задыхаясь от волнения, – ты не знаешь, к нему никто не подходил? В смысле, к Севе, где-нибудь на улице? Какой-нибудь рыжий мужик, с фонариком? Месяц назад?
– Что ты за чушь спрашиваешь? Какой мужик? Откуда я знаю, кто к нему подходил? Лето, Севка по полдня на улице гуляет… Что делать?
– Сейчас мы к тебе приедем, – сказал я.
Любовь Хуча к детям граничила с патологией – не зря я шутил, называя его педофилом. Хуч побледнел и чуть не упал в обморок, когда увидел, что случилось с Севкой. Мой племяш сидел на полу, пускал слюни и таращился совершенно идиотским взглядом. Лариса была права – таким тупым он не был никогда.
Разумеется, мы пришли, чтобы срочно вылечить мальчонку – показать ему картинку с «Антидурью». Само собой, узор не подействовал… Слезы, бессмысленные упреки, бабья истерика, запах валерьянки, вонь мочи – мальчонка описался… Лучше не вспоминать такое.
Мы с Хучем поняли, что влипли крепко.
Мы стояли у бильярдного стола. Играли партию уже полчаса,
– Как он вообще на меня вышел, гад такой? – сказал Хуч, задумчиво крутя в пальцах кий. – Почему подсунул свою плитку именно мне?
– Не тебе он ее подсунул, а мне. Вспомни – когда он предлагал положить плитку, то сперва заходил ко мне. Я не согласился, да и не мог согласиться на такое уродство. Он узнал, что ты у меня работаешь, и зацепил тебя. Зацепить тебя тогда было проще простого… извини… Ты поумнел, я заинтересовался плиткой. Сработано идеально, чувствуется опытная рука.
– Но он же по многим квартирам ходил. И плитка у него жутко дешевая. Почему больше никто не согласился?
– Я сегодня зашел к соседке, бабе Дусе. Спросил, помнит ли она рыжего мужика, плиточника? Помнит, само собой. У наших бабулек удивительно цепкая память, они еще с советских времен натасканы на отлов шпионов. Так вот, она говорит, что он за свою безобразную плитку втридорога запросил!
– Значит, другим он предлагал плитку только для отвода глаз?
– Похоже, что так. Нужен ему был именно я. Он знал, что я – спец по наружной рекламе, и что именно мне нужно подложить эти картинки.
– Но откуда он знал, что это подействует в наружной рекламе? Ты же создал «Медиум», а не он.
– Знал, всё он знал. Я уверен, что мы у него – не первые клиенты. Он уже набил руку на подобном вымогательстве. Он действует по четко отработанной схеме.
– Занять денег, отдать ему и пусть катится к чертовой матери, – предложил Хуч. – Деньги, конечно, большие, но мозги дороже. Ты вот не был олигофреном, не знаешь что это такое. А я знаю…
– Это не решит проблемы. Он так просто не отцепится.
– Почему ты так думаешь?
– Какой ему смысл брать разовый выкуп, если он сможет доить нас постоянно?
– Может, все-таки к ментам обратиться?
– И спугнуть его? Ты снова хочешь стать тупым, Хуч?
– Н-да…
– Что же делать?
– Есть у меня идейка, – сообщил я. – У нас впереди еще месяц, время есть. Время для расследования нашей личной детективной истории. Так вот, если мы у него действительно не первые жертвы, нужно найти тех людей, которых он уже обработал.
– И как ты это сделаешь?
– Очень просто. Нужно пересмотреть всю нижегородскую рекламу за несколько последних лет – внимательно, с лупой, если нужно. Будем искать знак «Медиум» или его модификацию. Когда найдем – выяснить, кто ее делал. А дальше уж выходить на человека…
– Искать будешь ты, – сказал Хуч. – Я завтра занят, у меня конференция.
– Какая еще конференция?
– Та самая, международная. Психиатрическая.
– Кто тебя туда пустит?
– Пустят, – уверенно заявил Хуч. – Пустят. Куда они денутся?