Лейб-хирург
Шрифт:
— Любопытно, — сказал, положив листки на стол. — Очень. Я читал про группы крови, но утверждать, что именно в них кроется успех или неудача переливания… Откуда такая уверенность?
— Эксперименты с группами крови проводились в Германии, где я учился. Был получен блестящий результат. Занимался этим молодой адъюнкт при клинике Мюнхенского университета Герхард Рингер. Я ему в этом помогал. Опубликовать результаты исследований Рингер не успел — сорвался в пропасть при восхождении на вершину в Альпах — покойный увлекался альпинизмом. Потом началась война, и я бежал в Россию, где поступил вольноопределяющимся в полк. В окопах было не до медицины. Вспомнил об этом уже в лазарете. Пролистал
— Вы видели переливания собственными глазами?
— Более того: сам этим занимался. Результаты блестящие. Бог свидетель, — гость размашисто перекрестился щепотью. — Могу поклясться на Библии.
«Он, вроде, католик, а крестится по-православному», — подумал Вельяминов, но тут же прогнал эту мысль — она была не к месту.
— Не нужно, Валериан Витольдович, верю. Но все же рекомендовать непроверенную методу в масштабах фронта…
— Кровь будут переливать безнадежным раненым, которые и без того умрут. Но если удастся спасти хотя бы часть их…
— Хорошо, — сказал Вельяминов после недолго размышления. — Что требуется от меня?
— Найти специалистов, которые уже проводили эксперименты по исследованию крови. Я их, к сожалению, не знаю. Поручить им в кратчайшие сроки разработать быструю методику определения групп. Кое-что по стандартным сывороткам здесь есть, — гость указал на листки, — как и способ их получить. Выработанная методика должна быть предельно простой, доступной медицинским сестрам. Времени у нас нет совсем, поэтому для начала нужно научиться выделять хотя бы первую группу. Эта кровь универсальна и подходит всем. Не всегда, конечно, но, повторюсь, мы будем иметь дело с безнадежными больными. Позже, когда исследования завершатся, усовершенствуем практику, но пока хотя бы так. Одновременно нужно озадачить ученых и промышленников наладить производство заготовленной крови. О стабилизаторах и других веществах, которые применяются для этого, я написал, но они нужны в промышленных объемах. Получим результат — можно будет открыть донорские пункты по всей стране и получить запас крови. Пока же придется использовать метод прямого переливания. И еще. Герхард Рингер при моей помощи разработал раствор для временного замещения недостатка плазмы крови. Он очень прост по составу, — гость положил на стол листок. — Его выпуск можно наладить прямо сейчас, поставлять стерильным в стеклянных банках и вводить в сосуды с помощью капельницы. Вот такой, — еще листок появился на столе.
— Принимается! — Вельяминов хлопнул ладонью по листкам. — Немедленно дам поручения и возьму под личный контроль. Но и к вам будет просьба: показать методу на практике.
— Ничего сложного, — сказал гость. — Обычная инфузия. Но если нужно, можете мной располагать.
— Договорились, — сказал Вельяминов. — Что еще?
— Вот, — гость достал из папки листок и протянул его тайному советнику.
— Лидокаин? — удивился тот, прочитав первую строчку. — Что это?
— Местное обезболивающее. Достаточно обколоть им рану из шприца и можно делать операцию, не погружая больного в наркотический сон. Во-первых, это быстрее, во-вторых, не ведет к осложнениям. Не все больные просыпаются после эфира.
— Позвольте, я об этом читал. Кажется, немцы придумали — на замену кокаина. И назвали похоже. Дай бог памяти…
— Новокаин.
— Вот! Это оно? Если так, то производить нельзя. Немцы наверняка защитили лекарство международными патентами. Пусть у нас с ними война, но начнем выпускать, подымут скандал. Британцы подключатся.
— Это
— Гм! — сказал Вельяминов и углубился в чтение. — Любопытно, — добавил, положив листок. — Все есть. Химическая формула, способ производства. Тоже из Германии?
— Нет.
— Вы изобрели?
— Нет.
— Тогда откуда?
— Не могу сказать, Николай Александрович, — государственный секрет. Но патента на лидокаин не брали, более того, не подавали заявку.
— Хм! — Вельяминов почесал бровь. — Вы уверены, что лекарство будет действовать, как вы сказали?
— Абсолютно. В доказательство испытаю его на себе.
— Ладно, — кивнул Вельяминов, — верю.
— Вот еще, — посетитель достал из папки очередной листок. — В 1908 году немцы синтезировали сульфаниламид. Это вещество обладает мощным антимикробным эффектом, но в Германии об этом не знают. Синтезировать его не представляет проблемы. А теперь представьте: мы обрабатываем рану порошком сульфаниламида или вводим его раствор в кровь в случае сепсиса. Сколько жизней можно спасти!
— Заманчиво, — пожевал губами Вельяминов. — Берусь! Сроки?
— На первые результаты — пять дней. Пробная партия — через десять.
— Шутите? Вы представляете объем работы?
— У нас нет времени. Вот это, — гость постучал пальцем по листкам, — нужно было еще вчера. В наших руках жизни тысяч раненых. Я уполномочен ее величеством сообщить: все причастные к этим работам, будь то ученый, врач или промышленник, в случае успеха удостоятся орденов и денежных наград. Лицам мещанского и разночинного сословий будет пожаловано наследное дворянство. Кроме того, они смогут взять патент на открытие и получать соответствующие выплаты.
— Однако! Да они спать не будут!
— Вот и пусть! Потом отоспятся.
— Мне нравится ваш подход к делу, Валериан Витольдович. Немедленно распоряжусь.
— Благодарю, Николай Александрович!
— Не нужно благодарить за то, что мне следует делать по службе. Кстати, — Вельяминов прищурился. — Слышал, что именно вам я обязан своим назначением. Дескать, рекомендовали императрице. Это правда?
— Не совсем, Николай Александрович. После статьи в «Московском листке» я был удостоен высочайшей аудиенции в Минске. Государыня сначала отругала меня за то, что связался с репортером, а потом спросила: кого я вижу на посту начальника Главного санитарного управления? Я назвал несколько фамилий наших выдающихся врачей, в том числе и вашу. Но решение, как понимаете, принимала государыня.
— Я, к слову, думал отказаться, — сказал Вельяминов. — Года, знаете ли, шестьдесят уже. Но потом подумал: откажусь, и начальником назначат очередного Муравьева. Сколько народу из-за этого сгинет! Потому и взвалил этот крест. Единственное, что оговорил у ее императорского величества: нести его буду до окончания войны. Надеюсь, она не затянется, и мы одержим победу.
— Я в этом не сомневаюсь. Русский флаг взовьется над Рейхстагом.
Вельяминов крякнул.
— Могу я спросить, Валериан Витольдович? Извините старика за любопытство, но ходит слух, что вы лечите белокровие. Могу узнать, как?
— Откуда сведения? — сощурился гость.
— Одну известную вам особу обследовали наши светила. Поставили ей неутешительный диагноз. Но спустя время их вновь позвали к пациентке. Каково же было изумление коллег, когда они узрели, что больная выздоровела. Они не верили собственным глазам. Пытались узнать, кто и как ее исцелил. Им ответили, что это секрет. Это раздосадовало коллег, и они поделись со мной своим огорчением, а я с ними дружен. Затем узнал о вашем назначении. Логично было предположить… Или я ошибся?