Лейб-хирург
Шрифт:
Завершив эту душеспасительную мысль, я допил чай и стал думать, чем заняться. Сегодня воскресенье. Учреждения не работают, операций в больницах нет, как и лекций в университетах. Православные с утра посещают церковь, после службы обедают дома — кому чего бог послал, и проводят остаток дня в душеспасительных разговорах или чтении житий святых. Религия здесь — дело серьезно, государственного служащего, если он не ходит в церковь, могут и вон выгнать. Хорошо, что я католик, ну, типа. Костел в Москве один, да и тот — у черта на задворках, так что можно отговориться. В доме у меня религиозный интернационал. Я католик, дворник мусульманин, что не мешает ему трескать водку с православным Игнатом. К слову, дворники в Москве —
Мои размышления прервал Никодим.
— Посыльный из дворца! — сообщил, встав на пороге.
— Зови! — велел я, вставая.
Вошедший фельдъегерь вручил мне конверт и, отказавшись от чаю, убыл. Я вскрыл послание. Приглашение на совещание во дворце. Состоится «в 11 часов в малой зале в присутствии Ея Императорского Величества». И вот что им не отдыхается по воскресеньям? Хотя, отчего я брюзжу? Война… Я глянул на часы (те самые, подарок казака, только ремешок заменил) — почти десять. Ни фига себе доразмышлялся!
— Никодим! — велел я. — Подавай одеться! Мундир повседневный, с орденами. И скажи Игнату: пусть закладывает экипаж.
Вот так! Барин я или погулять вышел?
В приемной малого зала я встретил Алексеева, Вельяминова и командующих фронтами. Еще присутствовал незнакомый мне полковник с аксельбантом на правом плече. Чей-то адъютант или офицер Генерального штаба? Вообще странное сочетание приглашенных. Я поприветствовал присутствующих, обменявшись рукопожатиями с Вельяминовым и Брусиловым. Остальные не удостоили. Ну, и Бог с ними!
— Не знаете, зачем нас собрали? — спросил, отведя меня в сторону, Брусилов.
— Понятия не имею! — признался я. — Самого из-за стола выдернули.
— И меня… — Брусилов не договорил и вздохнул. Выглядел он несколько помятым — характерно так. Явно орден обмывал. Между прочим, ему 63 года. Но гусар, гусар…
Появился секретарь императрицы, который пригласил всех зал. Зашли и расселись строго по чинам. Ближе всех к креслу монарха — Алексеев, далее — командующими фронтами, затем Вельяминов и мы с полковником. Открылась противоположная дверь, и в зал быстрым шагом вошла императрица. Все встали.
— Присаживайтесь, господа! — сказала Мария, устроившись в кресле. — Я собралась вас, чтобы обсудить важный вопрос. Есть основания полагать, что противник применит на фронте отравляющие газы.
— Газы? — изумился Алексеев. Лица командующих вытянулись. — Что это такое?
— Валериан Витольдович расскажет, — Мария кивнула на меня. — Это он подал соответствующую записку.
Генералы уставились на меня, и я ощутил себя неуютно. Хоть бы предупредили! Я прокашлялся.
— Представьте, ваше высокопревосходительство, что со стороны позиций противника на наши окопы наползает желто-зеленое облако. Стрелять в него бесполезно, как и прятаться. Газ тяжелее воздуха, он заползает в траншеи и блиндажи, проникая в любую щель. Если это хлор, то, попадая в органы дыхания, он превращается в кислоту, которая выжигает легкие. Одновременно он связывается гемоглобином в крови, замещая в ней кислород, из-за чего люди испытывают удушье. Фосген приводит к отеку легких с тем же результатом. Иприт, или горчичный газ, вызывает у отравленных слепоту и поражает органы дыхания. При попадании на кожу образует язвы, наподобие ожогов. Все это приводит к смерти или длительному лечению отравленных.
— Откуда вы это знаете? — спросил Алексеев.
— Из научных журналов, в том числе немецких. (Ага,
— Они пишут об этом? — удивился главнокомандующий.
— В том-то и дело, что сейчас нет, а вот перед войной писали, — не вру, это действительно так. Специально в библиотеке смотрел. Не о газах, конечно, писали, а об отравляющем воздействии химических веществ. — Далее эти публикации исчезли. Из чего следует вывод: тему засекретили. Возникает вопрос: почему? Не потому ли, что готовится применение нового оружия? Не забываем, что немцы сильны в химии. У них десятки заводов, где нетрудно наладить выпуск отравляющих веществ.
— Это всего лишь предположения! — хмыкнул командующий Северным фронтом Рагоза. — Не верю я, что германцы на такое решатся.
— Почему? — спросила императрица. — Считаете их цивилизованными и культурными?
— Нет, государыня! — смутился Рогоза. — Но выглядит больно фантастично. До сих пор никто отравляющих газов в войнах не применял. Хотелось бы доказательств.
— Вам их предоставят. Платон Андреевич! — Мария посмотрела на полковника. Тот раскрыл принесенную с собой папку.
— Разведка Генерального штаба по поручению ее императорского величества провела розыск на территории Германии…
Так вот, кто этот полковник!
— Нам удалось добыть несколько фотографий. Предлагаю присутствующим ознакомиться.
Полковник пустил снимки по кругу. Я схватил первый — бинго! На фото запечатлен солдат в немецкой форме и …в противогазе. Он держит под уздцы лошадь, которая тоже в маске — в виде прицепленного к храпу мешка. [22] На других фото — воинская часть на марше (на солдатах — противогазы), и на отдыхе — противогазы сняты, но лежат рядом. Солдаты улыбаются в объектив. Подвела немцев привычка сниматься на память! Писал я в записке о признаках подготовки химической войны, фотографии — один из них. Нашли, значит. Противогазы, к слову, у немцев примитивные: очки и тканевая маска. До двухслойных патронов 11-С-11 пока не додумались.
22
Смотрите фото в разделе «дополнительные материалы».
— Как удалось добыть? — спросил я полковника.
— Люди очень рисковали, — уклончиво сказал он. Штирлиц, ёпть! Но молодец!
— Странные маски, — заметил Алексеев.
— Так называемые противогазы, — пояснил я. — Применяются в химической промышленности для защиты работников от вредных веществ. (А вот сейчас вру.) Наличие их у солдат убедительно доказывает, что германцы готовятся к химической войне.
— И что делать?
Все вновь уставились на меня.
— Первым делом наладить производство защитных масок. Эти, к слову, плохие, — я ткнул пальцем в фото. — Ткань защищает слабо. Лучше производить их из кожи или латекса. Внизу — патрон с поглотителем. Для него использовать древесный уголь — это дешево и эффективно. Ничего сложного. В крайнем случае, можно использовать влажную тканевую повязку на лице, но она поможет только убежать из облака отравы. Длительно использовать ее нельзя. Но самое главное — это обучение солдат. Они не должны бояться газов и правильно реагировать на их применение.
— Кто этим займется? — спросил Алексеев.
— Химическая служба армии, которую предстоит создать.
— Целая служба? — хмыкнул Рагоза. — Для одного-двух случаев?
— Увы, ваше высокопревосходительство, одним случаем дело не кончится. Применение германцами газов заинтересует других. Все спешно станут создавать боевую химию. Так что это надолго. «Если не навсегда», — добавил я мысленно.
— Где взять специалистов? — спросил Брусилов. — В военных училищах их не готовят.
Уважаю! Сразу в корень проблемы.