Лейф
Шрифт:
– Просто достать девчонку. У тебя нет времени на что-то другое. Данкмар ходит ей по пятам.
– С последним кольцом дыма из его рта он исчез. Конечно же он был прав. Мне необходимо найти путь к сердцу Пэган и побыстрее.
Она открыла дверь почти сразу же. Выражение на ее лице не было обещающим. Дерьмо. Я опять ее разозлил. Сверкнув своей самой искренней улыбкой, я начал извиняться.
– Я правда, очень сожалею об этом. Мне не по себе, что ты трудишься над моим графиком. Я знаю, сейчас уже семь и уже поздно, и ..ну,
Ее злость исчезла и легкая улыбка, которую я так ожидал увидеть, появилась на ее лице. Она была прекрасна.
– Да, все нормально. Садись за стол, а я принесу нам чего-нибудь выпить. Как насчет рутбира?
– спросила она разворачиваясь и уходя от меня. Я последовал за ней внутрь. Я не был уверен в том, что когда-либо пробовал рутбир, но такое признание прозвучало бы странно.
– Было бы здорово, спасибо, - ответил я.
Ее гостиная не была для меня в новинку. Прежде я бывал здесь много раз. Присматривал за ней. Утешал ее. А теперь она помогала мне. На этот раз она запомнит, что я был здесь. Простое понимание, что наконец то, чем мы собирались заняться, будет реальным для нее, было захватывающим.
Когда она вернулась в комнату, я решил уменьшить ту напряженность, что была между нами. Что не составило бы особого труда.
– Я захватил с собой расписание занятий, какие ожидаются в этом году. У меня есть неделя до вступительной речи, и мне нужно определиться с темой, о чем я хочу написать.
Она присела на диван напротив.
– Итак, мы должны решить, что тебя больше всего увлекает.
Я не смог сдержать улыбки на лице. Увлечение. Это было таким весомым словом. О нем я много чего знал.
– Что?
– спросила она хмурясь.
– Что меня больше увлекает?
– спросил я, все еще улыбаясь. Она закатила глаза.
– Ну знаешь, то, к чему ты испытываешь сильные чувства. Типа цели или помешанности.
Она была единственным моим увлечением и еще не пришло время, чтобы в этом признаться.
– Увлечен, мне это нравится. Давай думать, чем я увлечен.
Чопорный взгляд на ее лице, когда она сжала губы и схватила свой блокнот, был таким милым.
– Ну что, есть какие-нибудь идеи?
– спросила она таким тоном, как будто уже знала, что я собирался сказать что-то поверхностное и собиралась записывать. Я решил бросить ей на усмотрение немного общеизвестных идей.
– Необходимость усыновления, - она начала записывать и остановилась. Я держался изо всех сил, чтобы не засмеяться. Я чертовски удивил ее.
– Хорошо, - ответила она, пристально изучая меня. Она хотела услышать объяснение. Здорово, что у меня как раз оно было.
– Я был усыновлен, после того, как прожил в детдоме около пяти лет. Я уже не надеялся на то, что попаду в семью, к тому времени мне исполнилось 9 лет. Мне дали такой шанс, о котором девятилетний только мог мечтать.
В шоке ее глаза расширились.
– Ох, ничего себе, я понятия
– Ты услышала лишь часть истории, об усыновлении, верно?
– спросил я мягко с легкой улыбкой, надеясь подбодрить ее.
– Ты выглядишь такой растерянной. Я уж было подумал, ты пропустила хэппи-энд.
– Извини. Я просто… ну я нее ожидала такого. Ты вроде как меня удивил.
Я откинулся на спинку стула.
– Это лишь убеждает меня, что у тебя много идей по поводу того, что меня больше всего волнует. Ты уверенно выкладываешься, думаешь о том, кто тебе действительно не нравится.
Мгновенный румянец на ее щеках позволил судить о том, что я сделал некоторый прогресс. Если я смог бы показать ей, что я вовсе не тот парень, за которого она меня принимала, тогда у меня была бы надежда на то, что однажды она ответит на мою любовь.
– Кто знает Пэган, может, я тебе понравлюсь еще до того, как все это закончится.
*
Она стала теплее ко мне относиться. Судя по тому, как она следила взглядом за мной в коридоре и изучала меня в столовой, я знал, что ее чувства ко мне менялись. Теперь наши совместные учебные вечера проходили легче. Мы болтали и смеялись без какой-либо неловкости, которая была в начале. Находясь рядом со мной она больше не нервничала. Единственной моей проблемой было то, что Смерть до сих пор наблюдал за ней.
Я мог почувствовать ее взгляд, когда она идет по коридору. Она хотела, чтобы я обернулся и посмотрел на нее. Притяжение было подобно покалыванию во всем моем теле. Но я не мог. Рядом с ней был Смерть. Он был тем холодным барьером, который удерживал меня от того, чтобы сказать ей что-нибудь или даже встретиться с ее взглядом. Он увидит меня и начнет пристально изучать. Мне не хотелось, чтобы он узнал, что бездушное создание, которое очевидно он упустил из виду, было нечто большим, чем он мог предположить. Я не был одним из многочисленных слуг Ада. Я был принцем Вуду. И Данкмару вовсе не обязательно понимать это так скоро. Это сможет все испортить.
Он заговорил… и Пэган услышала его. Что? Она тоже могла видеть Смерть? Я знал, что мое право на ее душу позволяло ей видеть потерянных душ, но могло ли оно с таким же успехом позволить ей видеть Смерть? Больше было невозможно слушать парней возле меня, разговаривающих о ночной пятничной игре. Мне нужно было услышать, о чем он говорил. Зачем Данкмару говорить с душой? В самом деле, что он мог сказать ей? Он был здесь, чтобы забрать ее или, по крайней мере, попытаться. Это было не нормально. Мне нужно было поговорить с отцом. Он сможет в этом разобраться.