Лейкоцит
Шрифт:
— Может быть. Смотря, кто такой «фендр».
— Это… — Откровенно задумчиво почесал свой вытянутый острый подбородок рептилоид. — Фендр, это тот, кто… Если я скажу тебе, что это тот, кто присваивает себе результаты чужого труда, и также пожирая других пытается сесть на трон, ты меня поймёшь?
— Вполне. — Кивнул я. — И даже более того, заявлю, что я в своей родной изоторной локали я действительно был фендром.
— Тогда допускаю. — После очередных раздумий кивнул-таки Кенджши. — Все ещё не очень верю, что ты смог убежать от Быргла, но теоретически это допускаю. А теперь…
— Спасибо. — Поблагодарил того я, одновременно с этим делая в голове отметку о некоем том самом «законе гостеприимства темных зон» касательно которого в ближайшее время требовалось прояснить отдельно, а также экстренно соображая, чего бы сейчас такого спросить, чтобы невольно собеседников не спровоцировать. А то мало ли какие тут в «тёмных зонах» ещё неписаные законы существуют? Однако ничего кроме вопроса: «Как, собственно, тут сейчас оказался этот „Монах“?», в башку упорно не лезло. А потому, сугубо из вежливости, именно это я и спросил.
— Да, если честно, странная там история получилась. — Подал голос всё время до этого молчавший Пинджш. — Нам с братом тогда нужно было срочно с главой Неренгхай поговорить. С Фассаром. Ты же знаешь Фассара?
— Знаю. — Снова не стал отрицать я. — А вот то, что он как раз-таки и является главой здешнего правящего тейма, для меня, по правде говоря, новость. Но, впрочем, это пока не важно, а потому продолжай.
— Продолжаю. — Насколько позволяла его пасть улыбнулся тот. — Мы его тогда в аорте встретили. А он говорит, что, мол, у него дела, ему, мол, надо стойбище проверить, и что если мы с братом желаем, то можем обсудить с ним все интересующие нас вопросы в процессе. Ну, мы согласились, и пошли. Припёрлись, значит, в стойбище, а там этот… — Он снова не то брезгливо, не то снисходительно мотнул головой в сторону покорно стоящего неподалеку «монаха». — Причём этот, который он, уже даже из своей кучи слизи выбраться умудрился. Увидел нас, пуповину свою поперёк схватил, и орет, как ненормальный, что, мол, он знает истинный путь, и сейчас освободится, а потому дескать не подходите демоны. Ну, мы сказать по правде… мягко говоря, удивились.
— А Фассар? — Искренне поинтересовался я.
— А, что Фассар? Встал в дверях стойбища, и заявил, что если этот плод пуповину сейчас порвать сможет, и до дверей доберётся, то будет жить.
— Щедро. — Заметил я. — А он? В смысле этот, который ваш.
— А он своим зубами, хотя какие там у плодов зубы-то, в пуповину вцепился, и как давай её рвать. Причём даже перед этим предварительно не перетянув, рвать. От боли орёт, соки во все стороны брызжут, а он знай себе грызёт. Да ещё ангела какого-то на помощь призывает. Тебя, видимо.
— И, как я понял, по итогу, он таки справился?
— Угу. Справился, перегрыз, и к дверям пополз. Руки у него дрожат, кровь из пуповины хлещет, рожа такая, как не у каждого мезоморфа увидишь, однако пополз. И даже дополз, что удивительно. Я тогда брату из-за него пятьсот фиомов проспорил. А раз дополз, то мы ему помощь и оказали.
— Типа пощадили, чтобы не сдох?
— Почему это? — Вроде как искренне
— Вот оно как? — Мысленно отметил я про себя. — Стало быть, та оставленная мне толстухой перевязь для пуповины, была вовсе не обязательной, потому как, если бы я добрался до дверей и без той самой перевязи, то ни хрена бы в итоге не изменилось? И даже более того, тут при стойбище оказывается есть некий постоянный дежурный, который обязан оказывать в таком случае помощь сбежавшим плодам? Любопытно. Правда в этом случае я бы не получил от Кшайи тот воистину драгоценный пласт информации о здешнем мироустройстве, но…
— О чем задумался Вайл. — Вывел меня из мыслей голос Кенжши.
— О том, насколько же это всё забавно. — Отозвался я. — В частности о том, что я по правде сказать не верил, что у этого… новорожденного хватит духу пройти первый Фархк.
— А мы с Фассаром тоже не верили. Однако смотри-ка. Прямо-таки волшебство какое-то. То за полный танн вообще никого подобного, а то за неполный цикл аж двое.
— Бывает. — Пожал плечами я. — И что было потом, если не секрет.
— Да, какой уж тут секрет? — Пожал в ответ плечами уже рептилоид. — Мы ему, этому который теперь наш, по всем правилам Биома первую помощь оказали и… Отпустили восвояси, мол лети птичка.
— А он…
— А он за нами с братом увязался, и идёт.
— Ну мы его раз шуганули, два шуганули. Он вроде отбегает и прячется, а потом глядим опять за нами идёт.
— И по итогу вы решили оставить его при себе, да? Ну… Оставить кем-то в роли бесплатного симба.
— Типа того. А, что? Биомом не запрещено. Да и, если на чистоту, забавный он. Молится постоянно. Демонами нас зовёт. Точнее то демонами, то ангелами. Так, что… Пусть болтается неподалёку, пока не надоест.
— А если надоест?
— Убьем и съедим. — Еще раз пожав плечами, настолько обывательским, что сходу было не понять шутит он сейчас или нет, тоном выдал собеседник. Поймал моё замешательство и тихонько хохотнув добавил:
— Да прогоним мы его. Просто прогоним, и всё. Мы же с братом не эти… Которые из гершема Рынгыласс, чтобы других, себе подобных, мезоморфов жрать. В конце концов в Биоме так не принято. Не то, чтобы прямо запрещено, но не принято…
— Однако массово пить плоды тут вполне себе принято. — Крайне задумчиво заметил я.
— Правильно. Потому что плод, это не метаморф, и этим самым метаморфом формально только начиная со статуса новорожденный становятся.
— Ясно. — Делая в голове очередные принципиально важные пометки, вздохнул я. — Учел. Хотя это и забавно. Ну, что до определённого момента себе подобных жрать вполне себе нормально, а потом уже вроде как не особо нормально, просто…
— Кстати то жратве. — Внезапно прервал меня Пинджш. — Вы как? Голодные? Если, да, то у нас немного есть, и мы с братом можем поделиться. Бесплатно.