Лейтенант Дмитрий Ильин
Шрифт:
Второй брандер атаковал с наветренной стороны. Вёл его Томас Макензи по прозвищу Фома Калинович. Наверное, на всём российском флоте не было ни одного застолья, где бы отсутствовал этот неугомонный лейтенант. Хороший анекдот и меткая шутка имелись у него на все случаи жизни. Умел Фома показывать затейливые фокусы, заразительно плясал искромётную джигу, но более всего удавался ему показ старой англичанки, танцующей менуэт. Макензи уважал русских за весёлый нрав и честность куда больше, чем своих хитроумных соотечественников.
Сейчас,
– Боже милостивый!
Судно прочно сидело на камнях, как раз напротив турецкой береговой батареи, на северном мысу. К урезу воды уже сбегались, потрясая ятаганами, турки. Просвистели и ударили в борт первые ядра. Макензи велел покинуть обречённое судно.
Но, как говорится, худа без добра не бывает. Горящий брандер осветил вражескую батарею. Вот она, милая! Бей, не жалей! И фрегат «Надежда», незамедлительно воспользовавшись случаем, не оставил от неё камня на камне. Команда второго брандера меж тем пробивалась к своим.
– Никак, галеры басурманские! – обернулся к Макензи один из матросов.
И точно, за мысом у самого берега, прижавшись друг к другу, стояло до двух десятков гребных судов.
– Молодец! – похвалил матроса Макензи.
– Будем брать на абордаж.
– Брать-то какую станем? – деловито интересовались матросы, налегая на вёсла. – Вона их какая прорва!
– С ближней и начнём! – смеясь, ответил неунывающий Фома Калинович. – Сколько сил хватит, столько и возьмём!
С ближайшей галеры изумлённые турки взирали на приближающуюся шлюпку. Вот она уже у самого борта. Опомнились турки, да поздно! Ружейный залп смёл их с палубы.
– В штыки! Виват, Екатерина! – первым взобрался на галеру лейтенант.
– Ура! – кинулись остальные.
Турки с воплями летели за борт. У вёсел, готовые ко всему, жались гребцы-невольники, худые и страшные, будто выходцы с того света.
– Давай наверх, сердешные! – кричали им матросы. – Кончилась ваша неволя!
Быстро расклепали железа. Пошатываясь, выбрались наверх: греки и венецианцы, англичане и мальтийцы, итальянцы и поляки.
– Вперёд! Вперёд! – торопил матросов Макензи.
Ободрённые первым успехом, те уже прыгали на следующую галеру, вслед за ними торопились, горя отмщением, невольники. Не успели турки уразуметь, что к чему, как и вторая галера была захвачена. Остальные гребные суда тем временем спешно отходили в сторону, изготовляясь к нападению. Ахмет-ага был готов покарать дерзких. Теперь надо было уходить, и чем скорее, тем лучше.
– Это был самый великолепный из моих менуэтов, но и он, кажется, окончен! – подвёл итог боя Макензи. – Вёсла на воду! Прорываемся к своим!
Удачно уйдя от погони, лейтенант привёл к эскадре отбитые
Дмитрий Ильин до самого начала брандерной атаки распоряжался своей мортирной батареей. Наконец подскочил к борту бомбардирского корабля назначенный ему брандер. Лихо перепрыгнул на него лейтенант. Утёр рукой пот и сажу с усталого лица. В нос ударил острый запах скипидара. Брандерский боцман протянул апельсин.
– Откуда? – спросил, сдирая кожуру, Ильин.
– Та грэк, шо хозяин судна энтого, передал, говорит, трескайте, робяты, сколь душа просит, мне для вас ничего не жаль! – пояснил словоохотливый боцман.
«Ростислав» проходили почти впритирку. Свесившись с ахтерде-ка, Грейг прокричал Ильину:
– Ни под каким видом не поджигайся, пока не сцепишься с турком намертво! Заходи с наветренной стороны. С Богом!
– Ясно! – махал шляпой лейтенант. Отстранив рулевого, он сам встал на руль. – Ну, Святой Миколай, не выдай!
Пошли! Шипя, отхлынула от форштевня пена, вздулись наполненные ветром залатанные паруса. Брандер легко мчал вперёд, целя бушпритом в самую гущу неприятельского флота.
Турецкая армада горела. Но зажжена была лишь малая её часть, находившаяся под ветром. Наветренные же корабли по-прежнему оставались невредимыми.
Всё ближе и ближе громада 80-пушечного корабля.
– Держись, ребята, – ободрял команду Ильин. – Для нас давно в раю девки собраны!
Брандер на полном ходу врезался в борт линейного корабля, разом полетели мачты, с треском рвался такелаж. Не жалко! Теперь уж всё равно! Матросы крючьями намертво сцепляли своё судно с жертвой. От пуль отмахивались, как от мух надоедливых:
– Кыш, подлая, ищи себе дружка в иной сторонке!
– Давай, подпаливай! – Ильин навскидку стрелял по туркам из пистолетов.
Матросы сноровисто подожгли фитилём рассыпанный дорожкой порох. Огненная змейка, шипя, побежала в раскрытую настежь крюйт-камору. Отбросив разряженные пистолеты, Ильин торопливо крепил к борту корабля подпалённый брандскугель.
Матросы, что есть силы орудуя деревянными мушкелями, прибивали сей снаряд к обшивным доскам. Наконец брандер намертво сцеплен, бранскугель прибит, порох вот-вот рванёт – дело сделано!
– Уходим! – скомандовал Ильин.
Немногочисленная команда с разбега спрыгнула в шлюпку.
– На вёсла навались!
Гребли яростно, как никогда.
– Давай, давай!
Вот уже пули перестали долетать. Оглянулся лейтенант – над брандером гуляло пламя. Через несколько мгновений грянет взрыв.
– Суши вёсла! – скомандовал устало. – Посмотрим, ладно ли будет.
Шлюпка беспомощно закачалась на волнах. На корме в рост, широко расставив ноги, встал Ильин. Флёр на шляпе рвало порывистым ветром. И тут грянуло!