Лейтенант Хорнблауэр
Шрифт:
Взглядом испросив у Буша разрешение, он снова умчался на батарею, широкими, дерганными шагами. Буш пошел за ним, но не так быстро: сказывалась усталость. Глядя, как Хорнблауэр взбегает по скату, он вдруг подумал, что тот, не будучи так крепок физически, потрудился, пожалуй, поболее него. К тому времени» как Буш поднялся на платформу, Хорнблауэр снова наблюдал за первой шхуной.
– Палубы и переборки у нее, должно быть, жиденькие, – сказал Хорнблауэр. – Двадцатичетырехфунтовое ядро даже с такого расстояния должно пробить ее насквозь.
– Навесный выстрел, –
– Может, – согласился Хорнблауэр и добавил: – сэр. – Даже после стольких лет службы на флоте он склонен был, если сильно задумается, пропускать это короткое, но такое важное слово.
– Она снова ставит паруса! – сказал Буш. – Собирается поворачивать.
– Буксирные концы они уже отцепили, – добавил Хорнблауэр. – Теперь скоро.
Он посмотрел на стоящие в ряд орудия. Все заряжены порохом, запальные трубки вставлены. Клинья вынуты, так что угол подъема максимальный, дула смотрят ввысь, словно ожидая, когда в них закатят ядра. Шхуна заметно приближалась. Хорнблауэр прошел вдоль пушек; руки у него за спиной беспокойно цеплялись одна за другую. Он прошел назад, повернулся и неровной походкой двинулся вдоль ряда – казалось, он не может стоять на месте. Однако, заметив, что Буш наблюдает за ним, он виновато остановился и заметным усилием принудил себя стоять так же спокойно, как и начальник. Шхуна ползла вперед, на целых полмили опережая второе судно.
– Можете сделать пристрелочный выстрел, – сказал наконец Буш.
– Есть, сэр, – тут же согласился Хорнблауэр. Казалось, река ринулась через прорванную плотину. Похоже, он заставлял себя ждать, пока Буш заговорит.
– Эй, у печи! – крикнул Хорнблауэр. – Сэдлер. Пришлите одно ядро.
По скату поднялись подносчики, осторожно неся на носилках светящееся ядро. Оно было ярко-красное, чувствовался даже исходящий от него жар. В канал ближайшей пушки забили мокрые пыжи, носилки с ядром установили вровень с дулом. Подталкивая пыжовником и прибойником, раскаленное ядро закатили в дуло. Послышалось шипение, повалил пар. Буш снова подумал, за сколько времени ядро прожжет пыжи и войдет в соприкосновение с порохом; несладко тогда придется тем, кто будет в это время наводить пушку.
– Выдвигай! – скомандовал Хорнблауэр. Матросы налегли на тали, и пушка прогромыхала вперед.
Хорнблауэр встал за пушкой, присел на корточки, сощурился и посмотрел вдоль нее.
– Правее! – Тали и рычаги повернули пушку. – Еще чуть-чуть! Довольно! Нет, чуть левее. Довольно!
К облегчению Буша, Хорнблауэр наконец выпрямился и отошел от пушки. С обычной своей несдержанной живостью он вспрыгнул на парапет и ладонью прикрыл глаза от солнца. Буш, со своей стороны, навел на шхуну подзорную трубу.
– Огонь! – скомандовал Хорнблауэр.
Шипение запала утонуло в грохоте пушки. Буш увидел в синем небе черную траекторию ядра. За то время, которое требуется для вдоха, она достигла наивысшей точки и пошла вниз. Странная это была линия. Казалось, она около дюйма длинной, постоянно убавляется сзади и постоянно прибавляется впереди,
– В кабельтове, – сказал Буш, и Хорнблауэр согласно кивнул.
– Можно открывать огонь, сэр? – спросил он.
– Да, приступайте, мистер Хорнблауэр.
Не успел он закончить, как Хорнблауэр снова закричал:
– Эй, у печи! Еще пять ядер!
Бушу потребовалось несколько секунд, чтоб понять смысл этого приказа. Вот оно что: неразумно одновременно приносить на платформу картузы с порохом и раскаленные ядра. Выстрелившая пушка должна оставаться незаряженной, пока не выстрелят остальные пять. Хорнблауэр спрыгнул с парапета и встал рядом с Бушем.
– Я вчера не мог понять, почему они все время стреляют по нам залпами, – сказал он. – Это снижает скорость огня до скорости самой медленной пушки. Теперь мне ясно.
– Мне тоже, – сказал Буш.
– Все пыжи на месте? – спросил Хорнблауэр у орудийной прислуги. – Точно? Тогда давайте дальше.
Ядра закатили в пушечные дула, они зашипели, снова повалил пар.
– Выдвигайте. Цельтесь. Канониры, цельтесь как следует.
Шипели ядра, пар валил из поворачиваемых пушек.
– Палите, как только наведете!
Хорнблауэр снова оказался на парапете, Бушу все было видно сквозь амбразуру бездействующей пушки. Пять пушек выстрелили с интервалом не более двух секунд, Буш в подзорную трубу видел траектории их ядер.
– Банить пушки! – приказал Хорнблауэр, потом громко: – Шесть зарядов!
Он спустился к Бушу.
– Одно упало совсем близко, – сообщил тот.
– Два довольно близко, – сказал Хорнблауэр. – Одно совсем далеко справа. Я знаю, кто это стрелял, и я с ним разберусь.
– Одного всплеска я не видел, – заметил Буш.
– Я тоже. Может, большой перелет. А может, и попали.
Матросы с картузами взбежали на платформу. Стоявшие у пушек с энтузиазмом схватили их, забили в пушки заряды, потом сухие пыжи.
– Шесть ядер! – крикнул Хорнблауэр Сэдлеру, потом канонирам: – Вставьте запальные трубки. Забейте мокрые пыжи.
– Она изменила курс, – сказал Буш. – Расстояние изменилось не сильно.
– Да, сэр. Заряжай и выдвигай! Простите меня, сэр.
Хорнблауэр поспешно подбежал к самой левой пушке – очевидно, она-то прошлый раз и стреляла плохо.
– Цельтесь как следует, – крикнул он со своего нового места. – Как наведете, стреляйте.
Буш видел, как Хорнблауэр присел на корточки возле пушки, а сам приготовился следить, куда упадут ядра.
Все повторилось: взревели пушки, прибежали подносчики с новыми картузами, тут же принесли раскаленные ядра. Только после того, как ядра закатили в жерла, Хорнблауэр вернулся к Бушу.
– Я думаю, вы попали, – сказал Буш. Он снова посмотрел в подзорную трубу. – Я думаю… Господи, так оно я есть! Дым! Дым!