Лейтенант империи. Часть первая
Шрифт:
В интернете ничего об этом нет. Гвоздь ни о чём таком не знает, но склонен согласиться. Спрошу у Разумовского, ну или у Бестужева с Апраксиным, когда увижу их в следующий раз.
Другой вопрос, что имел в виду Ракса, когда говорил о посылке? Без понятия, и в голову ничего не лезет. Тоже отложу на потом.
Более приятные задачи вырисовывались на личном фронте. Знакомство с Пивоваровым, запрос каргомастера. Моя шхуна не должна проставивать и подъедать наши с Лирой деньги. Она должна приносить прибыль.
Интересно,
Почему с друзьями? Так я хочу им предложить поучаствовать в маршруте. Моих средств точно не хватит, а вместе мы заполним трюм доверху. Главное, всё продать по хорошей цене.
Так, пусть этим занимается профессионал. Так что, тоже ждём.
Ещё одна задача — торговля с аристократами. Ну, здесь просто. Обговорить, достичь намерений о согласии, а потом к Деду. Без него это всё не осуществимо. Я ему, конечно, написал. Целых два раза. Сначала после приёма, о том, что у нас теперь есть корабль. И второй раз после разговора с Бестужевым. Но, когда письма дойдут, я уже буду на Владивостоке. Так что, я повторяюсь, тоже ждём. Этот вопрос решится не здесь.
Нда, столько всего ждать — можно с ума сойти. Хорошо, что есть чем заняться. Единственное, на что мы могли повлиять — покушение на императора. Вот им я решил заняться плотно.
Отринул все сторонние мысли (кстати, любимой я тоже написал, да и сейчас всё это ей пишу), и повёл друзей на тренировку.
Альберт Викторович поговорил со своим зятем. Получил от того разрешение, и мы попали на полигон гвардии. Хотя, полигон — это громко сказано. Так, задворки на территории дворца.
— Отпуск кончился! Шевелите булками, салаги! — надрывал глотку Гвоздь, и бойцы шевелили. Бежали по дорожке парка. Только здесь, вместо кустов-зверей на траве торчали препятствия и высились турники.
Гвардейцы бежали рядом. Косились на орущего Гвоздя. Кривили лица от нашей полевой формы.
Они знали, кто виноват в их усиленных тренировках. И не испытывали к нам симпатии. Будем на этом играть.
— Я больше не могу! — взвыл Фея. Споткнулся, взмахнул руками и упал. Прямо под ноги бегущих за нами гвардейцев.
Кто-то его перепрыгнул. Кто-то оббежал. Но парочку бойцов он задел, и они попадали на него.
— Стой! — скомандовал Гвоздь, — Вернулись за бойцом!
— Ты как, братиш? — склонился над Хиршем Пруха. — Цел?
— Кажется, я ногу сломал, — жалобно протянул Фея. — Там точно внутреннее кровотечение. Я чувствую! Пруха, я умру?
— Так, все отошли, мне нужно пространство! — Гусар снял со спины рюкзак и достал аптечку.
— Всем ждать! — скомандовал Гвоздь и остальные бойцы, со стонами попадали на траву.
— Командир, — Анджей вытянулся передо мной, — В результате пробежки один боец ранен. Ему оказывается
Анджей погнал бойцов на турники, чисто случайно забыв рядом с феей Пруху.
— Лежи, не двигайся, — Гусар ощупывал ногу Хирша.
Тот замирал от боли. Морщился. Закатывал глаза и громко стонал.
— Командир, мне нужна помощь, — Гусар поднял голову, протянул мне какую-то медицинскую ерундовину, и я, краем глаза наблюдая за Прухой, тоже склонился над Феймахером.
— Что там? — стонал Фея, — я умру? Не молчите.
Прохор же, встал рядом с гвардейцами. Снял с пояса флягу. Отвинтил крышку. Шумно втянул аромат из горлышка и сделал большой глоток.
— Ха, — прошипел Пруха. Занюхал рукавом и протянул флягу одному из гвардейцев, — освежись, братишка, для кроветворения полезно, а то командиры из нас только тянут.
— Старший Матрос Байрачный! — зыркнул я на него, — два наряда вне очереди, как вернёмся на корабль.
— Есть, ваше благородие, — вытянулся Пруха, ещё раз глотнул и, всё же, всунул флягу в руки удивлённого гвардейца. — Всё же глотни, братиш.
— На турник, матрос, — я мотнул головой.
— А я что, я ничего, — ощерился Пруха, хлопнул гвардейца по плечу, — потом отдашь, братишка, — и побежал подтягиваться.
— Я буду жить? — простонал Фея, снова привлекая к себе ошарашенные взгляды гвардейцев.
— Будешь, бросил я, — провожая взглядом Прохора.
— Но не долго, — заключил Гусар, поднимаясь от Феи. — Простое растяжение, турникам не помеха, пошёл.
— У меня же сердце, — заныл Хирш.
— Потому и не долго, — кивнул Гусар, — командир, боец к службе готов, разрешите продолжить физ подготовку?
— Разрешаю, — кивнул я. Дождался, когда оба бойца отойдут подальше. Оглядел гвардейцев, забрал у них флягу, и, развернувшись, пафосно зашагал к турникам, на которых морпехи изображали сосиски из мясного отдела.
После полигона пришёл черёд спортзала. Мы ввалились туда после гвардейцев. Встали в уголке, сделали растяжку и пошла рукопашка.
Фея изображал какой-то пьяный стиль. Он еле двигался, и вёл себя, как мешок.
Гвоздь отработал на нём пару бросков и поставил Чуватова с Гусаром. Гадел довольно споро махался с Бобром, а Хирш толкался с Прухой.
Анджей ходил между ними и кричал:
— Живот подтяни! Куда ты жопу отклянчил?
— Да кто так бьёт? Тебя жена научила? Вот так надо! — он воткнул кулак в боксёрский мешок.
— Кто так уходит от удара?! — он встал около Бобра, — Ты поссать присел?! Пружинь, пружинь в ногах!
— Нырок и кувырок! Нырок и кувырок я сказал, а не тюленем распластаться! — Анджей пнул Фею, — вставай!
— Кто так перекатывается?! А?! — Гвоздь снова замер около Хирша. — Ты колбаса что ли?! Ноги используй, ноги!