Лейтенант космического флота
Шрифт:
— Огонь! — рявкнул я, нажимая на спуск, нервы у меня сдали раньше, чем у командира «Фатиха».
Жаль, связь глушится, мы не можем координировать свои действия с «Минервой». Можно было бы ударить одновременно, чтобы у туранца не осталось и шанса.
— Есть попадание! — воскликнул Магомедов.
Щиты «Фатиха» засияли белой вспышкой, рассеивая энергию нашего выстрела, она как бы обтекала корабль, словно бы он был заключён в невидимое яйцо. Если бы в этот же момент ударила «Минерва», туранский крейсер удалось бы распылить на атомы, но каперанг Миллер
Я резко направил «Гремящего» вверх, уходя с нынешнего курса и пытаясь зайти «Фатиху» с кормы. Крейсер промчался мимо, так и не сделав ответного выстрела. Разворачиваться пришлось с небольшой перегрузкой, компенсаторы отработали на пределе возможностей.
Теперь за крейсером придётся погоняться. Похоже, он понял, что не осилит двоих, и начал уходить к окраине системы, обратно в родные края. Допустить этого никак было нельзя, и мы вместе с «Минервой» устремились в погоню. Уйти в гиперпространство прямо сейчас «Фатиху» мешает наше присутствие, ведь для перехода ему потребуется отключить щиты, а это гарантированная смерть, учитывая, что мы с «Минервой» висим у него на хвосте, как гончие, травящие лису. И как только наши сенсоры покажут, что туранец отключил щиты, удар последует незамедлительно.
Вот он и маневрировал, пытаясь уйти от погони, насколько это вообще было возможно на тяжёлом боевом корабле. Хотя я бы не удивился, если бы узнал, что к нам из соседней системы на всех парах мчится его напарник «Мансур». Вот только он не успеет, даже в теории.
— Огонь! — снова рыкнул я.
Скрепка показывала вероятность попадания в сорок четыре процента, и я счёл её достаточно большой для того, чтобы попытаться.
На удивление, выстрел получился удачным, щиты «Фатиха» снова вспыхнули белым, рассеивая энергию, и в этот же момент ударили орудия «Минервы». Капитан Миллер ждал этого, без всякой связи с нашим эсминцем сделав правильный вывод из предыдущей попытки выстрелить по врагу.
В этот раз щиты не выдержали объёмов энергии, перегрузились и отключились, а значит, у нас появился шанс взять «Фатиха» за задницу. Он, впрочем, резко изменил курс, начал зайцем петлять по пустому космосу. Здесь, на окраине системы, укрыться было уже негде.
Я чувствовал самый настоящий азарт охотника, прилив сил, возбуждение, сравнимое с сексуальным, сердце бешено стучало, вырываясь из груди. Очень волнительно было преследовать добычу, которая была в два раза мощнее и сильнее нашего эсминца, но наверное, именно так себя и чувствовали первобытные охотники, загоняющие мамонта с одними только деревянными кольями в руках.
Пока наш главный калибр готовился к новому выстрелу, по крейсеру работали автопушки и лазеры, перемалывая и распиливая толстую броню. «Минерва» тоже не теряла времени зря, поливая туранца огнём из всех стволов.
— Есть связь! — раздался голос лейтенанта Каргина. — Прямой канал с «Минервой»!
Похоже, туранец начал отключать всё лишнее, чтобы поскорее восстановить энергию на щитах. Или мы банально выбили его установки радиоэлектронной
— Мясников! Говорит вице-адмирал Кононенко! Приём! — раздался знакомый голос в наушниках.
Звучал он как из бочки, глухо, с перебоями, но даже такая связь лучше, чем полное её отсутствие.
— Слушаю, господин адмирал! — откликнулся я.
— Отвлеките его! Понятно вам?! Выходите на встречный курс! — приказал командир эскадры.
— Есть встречный курс! — откликнулся я.
Всё предельно ясно. «Гремящий» послужит приманкой, «Минерва» захлопнет мышеловку. И хотя роль приманки мне не нравилась, приказ есть приказ. Я потянул штурвал на себя.
«Фатих» метался по системе, как ужаленный, исполнял фигуры высшего пилотажа, пытаясь уворачиваться от огня наших пушек и лазеров. Скрепка показывала мне вероятность попадания всего в девятнадцать процентов.
Я направил эсминец ему наперерез.
— Отключить щиты, — приказал я.
— Что? — воскликнула Лаптева.
— Это приказ. Иначе он не клюнет, — скрипнув зубами, сказал я.
Отсутствие щитов у нас он точно увидит.
Я поиграл желваками, чувствуя, как холодок пробегает по коже.
— Максимум мощности на манёвровые, — сказал я.
Этот приказ обсуждать не стали.
А затем «Гремящий» снова вышел на встречный курс.
Цифры перед моими глазами бежали к сотне процентов, вероятность попадания увеличивалась с каждой секундой. Мы с «Фатихом» летели друг другу навстречу. Он клюнул на эту уловку, решив, что всё-таки сумеет разобраться с нами. Сначала со мной, а затем и с «Минервой».
Мне вдруг вспомнился туранский корвет с беглыми рабами. Снова.
Относительная скорость: 1062,7 км/с
Шанс попадания: 88,14%
Щиты: ОТКЛЮЧЕНЫ
Орудие: ЗАРЯЖЕНО
Пальцы в толстых перчатках болели от штурвала, я напряжённо вглядывался в приближающуюся точку, в которой только намётанный глаз мог определить боевой корабль. По виску неприятно стекала капля пота, которую я в скафандре не мог ни смахнуть, ни вытереть, и оставалось только терпеть.
Мы летели без щитов, а вот «Фатих» сумел их восстановить, пусть и не на полную мощность.
— Огонь! — рявкнул я, нажимая на спуск. — Щиты!
Главный калибр снова отправил стальную болванку на свидание с вражеским крейсером, а лейтенант Магомедов в то же мгновение перераспределил энергию, включая нашу защиту.
«Гремящий» тряхнуло, по нам всё-таки попали, но и «Фатих» получил по носу, после чего тяжёлый крейсер «Минерва» ударил ему в борт. Так, что его разорвало надвое, и мы чудом избежали столкновения с его кормой и командирской рубкой. Обломки туранского корабля загрохотали по броне и щитам, и я устало выпустил штурвал из рук, откидываясь назад в кресле.