Лейтенант
Шрифт:
Как и предполагали Басмановы, отстранение императора вызвало реакцию по всей стране. Барятинские при поддержке нескольких более мелких родов решили наконец-то образовать независимое государство. Так же объявили о своей независимости дворянские и боярские семьи Урала, создав Уральскую конфедерацию. Но если «большая семёрка» (а после выхода Барятинских из Совета – шестёрка), основные владения которой были сосредоточены в западной части России, на Барятинских ещё как-то могли воздействовать, то до Урала у них уже руки не дотягивались.
Мы же устроили командный пункт и базу в
Однако мы сразу столкнулись с рядом проблем. Так, например, не все роды согласились предоставить свои дружины и наёмников: у кого-то армия находилась на фронте, у кого-то не было денег, чтобы снарядить войско. Многие роды оправдывались тем, что они и так уже истощены большой войной. В общем, как обычно: на словах все за единство, а как надо за дело браться – никого нет, у всех свои проблемы.
В итоге наши силы оставляли желать лучшего. У нас имелось только восемь броненосцев, три из которых вышли из строя, даже ни разу не вступив в бой. Теперь они стояли рядом с крепостью в качестве неподвижных огневых точек. Для ремонта требовались запчасти, а их пока доставить не могли. В итоге наша бронетанковая армада состояла в основном из колёсных машин и лёгких, однопушечных танков. Наёмной пехоты удалось согнать пять полков по два и три батальона в каждом, но укомплектованы они были не полностью. И этими силами нам требовалось взять город и минимум два поместья с крепостями и ДОТами.
Имелась и ещё одна проблема: отсутствие централизованного командования. Три старейших рода: Басмановы, Шуйские и Трубецкие отказались подчиняться кому-либо одному. В итоге у нас оказалось три главнокомандующих, которые действовали по взаимной договорённости, и никто никому был не указ.
Мы собрались в просторной комнате с низкими сводами, толстыми каменными стенами и узкими окошками. Под потолком горела электрическая лампочка.
Вокруг большого стола, на котором была расстелена карта Нижнего Новгорода и окрестностей, собрались три воеводы и я, как глава рода Барятинских, коим я пока являлся чисто номинально.
Все трое были облачены в униформу собственных родов. Я тоже переоделся, но в гражданский костюм. Моей военной одеждой и оружием занимался Генри. Теперь он был оруженосцем и занимался всей хозяйственной частью, включая хранение и поддержание в чистоте моего боевого снаряжения. Парень ещё не до конца освоился, но определённые успехи уже делал. По-русски он тоже изъяснялся довольно сносно. У меня на него имелись большие планы. В будущем я хотел сделать Генри одним из своих приближённых, поскольку среди боярских семей единомышленников в задуманных мной реформах найти было непросто. Но для начала парня требовалось воспитать и дать ему образование.
Сегодня наши подразделения произвели разведку боем на нескольких участках, и к вечеру мы уже имелись все необходимые сведения об обороне противника. Теперь можно было планировать наступление. Город требовалось
Воеводы Трубецких и Шуйскийх высказались за то, чтобы не тратить время на город, а бросить все силы на поместье Барятинских. Они надеялись, что захват поместья и гибель или пленение верхушки рода сломит сопротивление. Но Николай Борисович считал эту идею не самой хорошей. Он полагал, что в таком случае Птахины зайдут к нам с тыла и окружат, а то и вообще ударят по штабу.
– К тому же, господа, – отметил он, – кто сказал, что Барятинские будут сидеть в Кстовском, ожидая ждать, пока мы продерёмся через их ДОТы? Они уйдут в город, а мы, заняв поместье, останемся ни с чем. С теми потерями, которые мы понесём, вряд ли получится продолжить наступление. Вот и окажется, что у нас – поместье, а у них – город. Так не лучше ли захватить Нижний Новгород, укрепиться там, а потом окружить имения Барятинских и Птахиных и немного подождать? Когда они окажутся отрезаны от мира, сами же запросят пощады.
– А кто ждать-то будет? – возразил Трубецкой – высокий седовласый боярин с пышными бакенбардами, облачённый в синий мундир. – Мы не можем столько ждать. У нас сил и так мало. Хотите, чтоб мы ни с чем остались? Как я говорил, мы не пойдём на такие риски.
– Мы все испытываем определённые трудности, – постарался успокоить воеводу Николай Борисович. –Если не склоним на свою сторону Барятинских, мы все потеряем наши предприятия в Нижнем и Казани. Выиграть эту битву в наших же интересах. Поэтому давайте думать, как решать задачу.
– Ну а что предлагаете? – пожал плечами Шуйский – стройный мужчина лет сорока с зачёсанными назад волосами и острой бородкой. – Давайте уже решим что-нибудь и сделаем это. Можно месяц толочься и ничего не предпринять, а можно просто ударить по Барятинским. Это лучше, чем до бесконечности чесать языками. Да и городские бои приведут к куда большим потерям. Если мы хотим сделать всё быстро, путь лишь один. И этот путь – штурмовать поместье.
– А как же вокзал? – напомнил Николай Борисович. – Нам важнее взять под контроль железнодорожную развязку, чем поместья.
– Господа, позвольте, я выскажусь, что думаю по этому поводу, – вдруг заявил я.
Воеводы окинули меня скептическими взглядами, но возражать не стали.
– Вы правы, городские бои – вещь тяжёлая, – подтвердил. – Без должного опыта мы понесём большие потери. Кроме того требуется хорошая организация, в том числе тыловых подразделений и логистики, чтобы вовремя поставлять боеприпасы и продовольствие.
«А у нас её нет», – хотел я добавить, но не стал.
– Вот только железнодорожный узел – продолжил я, – это стратегически важный объект, за который Барятинские будут держаться сильнее, чем за поместье. И не стоит преуменьшать его значимость. Однако если мы ликвидируем верхушку рода, и я встану во главе, другие семьи скорее всего тоже сложат оружие. И мы хотим сделать ставку именно на это, так?