Лезвие страха
Шрифт:
"В его лице нет ничего от матери…"
Виктория еще раз осмотрела его лицо – высокие скулы, широкий низкий лоб с пятнами прыщей, мягкую припухлость губ. Виктория постиралась выбросить из головы видение пульсирующих белых нитей, уходящих, словно пронзающих, нежную легочную ткань.
– Ты уверена, что именно Разноцветный Ер был его отцом?
Большая Ма поперхнулась пивом, отставила кувшин и подозрительно уставилась на Викторию.
– Может был, а может и нет… Я спала с многими мужчинами. А на
Виктория примирительно улыбнусь и присела рядом. Большая Ма возвышалась над ней горой, она шумно раздувала ноздри, золотые цепочки в ее копне ее черных грязных волос едва позвякивали.
– Я врачую людей, Молли… Вот так. Для этого мне надо много знать о них. Каждая рана имеет свою историю, каждая болезнь – свое начало. – Она старалась тщательно подбирать слова. – Без этого лечение невозможно. Острые ножи, удивительные зажимы и тайные настойки – это еще не все. Я хочу многое знать о людях.
Большая женщина напротив серьезно кивала головой. Затем, тихо почти шепотом спросила:
– Мой мальчик будет жить?
Виктория посмотрела на юношу.
– Да, Молли, он будет жить. Теперь расскажи мне, как это произошло?
Большая Ма посмотрела на сына и вздохнула.
– Как я зачала этого ублюдка? Или как Армельтинец Ягр нанизал его тушку на свое копье?
Виктория заметила, как она смотрела на сына и улыбнулась.
– Ведь ты же любишь его, Молли. Любишь свою кровинушку, какими бы словами ты не называла его. Впрочем… Ты говоришь, там был Ягр?
Большая Ма сложила руки на животе и глядя в потолок хрипло выдавила:
– Нас предали. Кто-то знал, что мы планируем нападение на обоз Им-Раданга, и предупредил вельможу. На условленном месте Занозу и его людей ждала засада. Маленький засранец сам напросился в отряд, без моего ведома, а старый дурак Альфи, чтоб его сожрали свиньи, чувствуя легкую добычу, согласился. Но их ждали не ленивые стражи маркиза, а сам Ягр. С ним были Корман и Бейз, и еще с десяток головорезов из Падрука. Маркиз хорошо подготовился к встрече, поглоти его Джайллар.
– Но твои люди лучшие в Вивлене, Молли…
– Вивлен это не пуп Лаоры, моя дорогая Ви… Армельтинец Ягр не зря ест свой хлеб. Заноза вовремя сообразил, что их ждет, и приказал отступать, но этот говнюк, – Большая Ма ткнула толстым пальцем в раненого, – решил проявить чудеса ненужного героизма. Он бросился в бой и получил, то что ему причиталось. А ведь я неоднократно предупреждала его, что размахивать мечом и грабить обозы это вещи редко совместимые. А он все пытался проявить себя, засранец. Я потеряла трех людей, пока Занозе и Мален удалось отбить его тело… А маркиз остался при своих. Вот только Тихий Дом не может явно мстить. Мы не можем вырезать его скот и сжечь его дома, иначе люди Селина возьмутся за нас серьезно, и это может привести к краху Дома. Мы и
– А Ягр?
Большая Ма криво усмехнулась.
– Он великий воин и заработал свою плату. Я не держу зла на него. А вот предатель среди Тихого Дома – это совсем другое. Когда я доберусь до него, то буду пытать собственноручно, и тогда даже сам Погонщик Свиней ужаснется таким пыткам.
– Оставь мне его тело для изучения, Молли…
– Вряд ли, дорогая моя, тебе представится шанс покопаться у него внутри. Разве что, соскрести немного с городской стены, – Большая Ма кровожадно оскалилась.
Виктория помолчала. Парень на столе застонал и заскреб ногтями по твердому камню. Большая Ма закрутила головой, в ее глазах мелькнула тревога. Виктория сунула руку в складки платья и достала глиняную бутылочку с дорогим обезболивающим составом. Большая Ма сипло втянула воздух ноздрями и спросила:
– Девочка моя, а не ли у тебя еще пива? Что-то от долгих речей горло совсем пересохло…
Виктория улыбнулась и сунула бутылочку обратно.
– Нет, Молли, пива больше нет. Есть вино.
– Горячее?
– Нет, я не держу здесь слуг. Только охрану, но они плохо понимают наш язык и вряд ли станут греть тебе вино.
– О… Сильные форелнские пастухи… У них такие фигуры, и все лица в шрамах… Я тебе завидую, дорогая! – Большая Ма состроила ужасную гримасу, почмокала губами и подмигнула Виктории. – Девочка моя, продай мне пожалуй одного? Я тебе заплачу золотом!
Виктория улыбнулась и похлопала женщину по огромной руке.
– Кстати, о плате. Тихий Дом снова у меня в должниках.
Большая Ма широко улыбнулась, обнажив крупные белые зубы. Она всегда так улыбалась, когда речь заходила о деньгах.
– Сколько?
Виктория потерла переносицу, чуть склонила голову и посмотрела толстухе в глаза.
– Закон Тихого Дома – тело за тело…
Большая Ма поморщилась и проговорила.
– Ты всегда брала деньгами… Что это за тело? Если здесь недалеко, считай, что оно уже на твоем разделочном столе.
Виктория покачала головой, потом аккуратно извлекла из складок накидки кусочек пергамента, вытащила из рукава стилет и вывела на пергаменте одно слово.
Большая Ма глянула ей через руку и пробормотала:
– Не трудись, я не умею читать…
Виктория отложила стилет и побарабанила пальцами по столу.
– Это имя нельзя произносить…
– Вот как? Даже здесь? Звучит неприятно… Но ты можешь сказать мне на ухо.
Виктория перегнулась через стол и прошептала имя. Большая Ма вздрогнула и покосилась на нее. На мгновенье Виктории показалось, что в больших черных глазах мелькнул страх. Женщина в кресле долго думала, перебирая пальцами цепочки в волосах и наконец, глядя Виктории в глаза, произнесла: