Лезвие. Книга 2. И прольется кровь

Буянова Карина

Они никогда не говорили о любви друг к другу. Том Риддл дал ей несравнимо больше, чем пустые признания и слова. Она была нужна ему — он был нужен ей. Судьба. Выбор. Вместе — один раз и на всю оставшуюся жизнь, вопреки и несмотря. Ее идеал. Ее половина. Ее прошлое, настоящее и будущее…

С глаз Джинни словно упала пелена. Все детали мозаики собрались

воедино. Вся ее жажда, муки, сны, воспоминания, наваждения, поиск, неудовлетворенность, ощущение собственной бесполезности в социуме и неправильного течения жизни — все нашло объяснение. Разумное, как она и хотела. Это объяснение казалось теперь настолько очевидным, лежащим на поверхности, что в голове крутился лишь один вопрос: как, как, черт возьми, можно было ничего не понять сразу?! Какой слепой надо было быть, чтобы не разобраться, не прочитать посылаемые им знаки?! Сколько, Мерлин, сколько дров она наломала из-за шор на своих глазах?!

Она же клялась себе не забывать его слова и взгляд в тот самый день! Почему сны о Томе ничего ей не напомнили? Ведь в его голосе и глазах в этих снах каждый раз была та же боль, что в их последнюю встречу, только усиленная во сто крат!

"Я и так позволяю тебе слишком много. Любые игрушки, любые отступления. Ты можешь развлекаться сколько угодно, но ни один из них не заменит тебе меня. Ты забыла меня, Джиневра. Ты обещала прийти и забыла…"

— Том! — закричала она, переворачивая его лицом к себе. — Том, очнись, ради всего святого!

Она трясла его за плечи, перед глазами все плыло из-за слез, которые Джинни больше не могла сдерживать. Том не подавал признаков жизни. Она в бессилии повалилась к нему на грудь, захлебываясь рыданиями, буквально вжимаясь в него в надежде вновь ощутить биение его сердца.

— Ты вернулась, — раздался его голос, и впервые в жизни он звучал совсем по-настоящему, живо и так близко. Джинни отстранилась от него, не веря своим ушам.

Том с трудом приподнялся, откашливаясь. Затем отряхнул каменные щепки с мантии, лица и волос, поднес руку к виску, легко провел по нему пальцами и медленно поднес кисть к глазам.

— У тебя

кровь, — прошептала Джинни. Он радостно посмотрел на нее, а потом расхохотался.

— Кровь, Джиневра! У меня настоящая кровь! — воскликнул он.

— У нас все получилось, — проговорила она, улыбаясь сквозь слезы. — Ты жив, и я нас вспомнила! Я здесь, Том. Теперь уже насовсем!

Он резко помрачнел. За мгновение не осталось даже отголоска счастья, которым только что сияли его глаза. Том посмотрел на Джинни тяжелым взглядом, в котором зияла гнетущая, тяжелая пустота, и произнес:

— Знаешь, после всего, что произошло, после всех твоих Поттеров, Малфоев и Снейпов, я бы хотел никогда больше тебя не видеть. Но, что поделать, ты была единственным человеком, с которым я мечтал встретиться вновь.

Джинни почувствовала, что в горле встал комок. Первым порывом было оправдываться, говорить, что она ничего не помнила, что он сам об этом предупреждал… Но Том ведь и так все знал. Он наблюдал изо дня в день, из года в год через ту связь, которая между ними оставалась, вновь и вновь посылал ей знаки, каждый раз с болью думая, что ошибся в ней, переживая очередное предательство с ее стороны. Что она может сказать в свое оправдание? Какие слова извинения могут помочь белому шелковому платью, безнадежно залитому красным вином? Что ты наделала, Джиневра Молли Уизли?!

— Я не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь меня простить, — проговорила она с болью в голосе. — Не уверена, что заслуживаю этого.

Он поднес руку к ее лицу и легко дотронулся до губ. Джинни вздрогнула. Раньше его пальцы всегда казались ей ледяными, но теперь в них билась жизнь.

— Здесь совершенно не важно то, что казалось важным там. Твои слова, не так ли? — спросил Том.

Она кивнула, внимательно глядя на него. Уголки его губ подернулись еле заметной улыбкой, отозвавшейся искренним счастьем на лицах обоих.

— Почему, почему тебя так долго не было! — прошептала Джинни, приникая к его груди. Том Риддл молча обнял ее и крепко прижал к себе.