Ли Савино & Стасья Блэк
Шрифт:
– Ты пугаешь меня, - прошептала она.
Он приподнял бровь.
– Ну, ты всегда казалась мне умной девушкой.
– Что сейчас произошло?
Он заправил прядь волос ей за ухо, и она вздрогнула от удовольствия его прикосновения. Его глаза вспыхнули, и ей сразу же захотелось снова прижаться своей грудью к его груди.
Каково это будет, когда он обнимет ее? Она не забыла, как он раньше смотрел на нее с головы до ног в зеркале. Он был таким сильным человеком. Каково это, когда вся эта интенсивность направлена на нее? Чтобы между ними
– Теперь, - он наклонился и снова прижался губами к ее губам, оставив кратчайший поцелуй перед тем, как отстраниться, - мы вернем Золушку домой, чтобы она заснула, прежде чем она превратится в тыкву.
Он отстранился и взял ее за руку.
– Я не думаю, что так идет сказка , - пробормотала она, когда он начал вести ее через толпу. Разговоры прекратились, и глаза обратились на них, толпа расступилась, как Красное море, когда они проходили.
Почему они все так к нему относились? Она взглянула на Маркуса, но его лицо было холодным, как мрамор. Если бы его рука не была такой теплой и уверенной на ее руке, она бы вздрогнула, увидев это. Она огляделась на лица некоторых из толпы.
На их лицах было больше, чем уважение. Был страх.
Кем был Маркус Убели, кроме человека, который перевернул ее жизнь с ног на голову? Она хотела знать? Или, более тревожный вопрос - имело ли это для нее значение, если она могла наедине видеть человека под маской?
Всю дорогу домой она была в напряжении. Их вел Шаро, и когда между водителем и задним сиденьем закрылось окно, она была уверена, что Маркус снова ее поцелует. Однако он этого не сделал. Он обнял ее и рассеянно играл с ее волосами по дороге домой. Была тишина, кроме Рахманинова, которая эхом разносилась по всей машине.
Она нахмурилась, когда машина остановилась всего через десять минут езды, а Шаро вышел и открыл дверь.
Маркус отстранился от нее, и она в замешательстве посмотрела на него.
– Мы еще не в «Крауне», не так ли?
Дорога от отеля до места проведения показа мод сегодня заняла более получаса. Конечно, там было движение, но ведь они ведь не преодолели это расстояние так быстро, не так ли?
Она выглянула в окно, и нет, исторического отеля нигде не было видно.
– Я снял для тебя квартиру, - сказал Маркус.
Она повернулась на стуле, чтобы посмотреть на него, ее рот приоткрылся. Пентхаус в «Краун» - это одно. У него, видимо, всегда было это в резерве, но другая квартира? Для нее?
– Маркус, я не могу…
– Ты можешь , - он приложил руку к ее пояснице, чтобы заставить ее выйти из машины,- и ты будешь. Чувствуй себя как дома. Моя секретарша на лето уезжает в отпуск в Европу. Ты поможешь, если останешься здесь. Ты можешь поливать растения.
Но когда Кора поднялась наверх, растений она не нашла. То, что она нашла, было роскошной, полностью меблированной трехкомнатной квартирой с потрясающим видом на парк.
– Это невероятно.
Она шла по огромным
Кора остановилась у камина, нервно провела рукой по мраморной лепнине. Такая квартира в этой части города должна была стоить десятки тысяч долларов в месяц. Она чувствовала себя маленькой в невероятной роскоши.
– Это слишком. Я не могу… - ее голос замер, когда она встретилась с пристальным взглядом Маркуса. Он уже так много дал ей.
– Ты можешь и будешь. Оставайся здесь. Оставайся в безопасности.
Он выглядел так, будто хотел сказать больше, но входная дверь открылась. Через несколько мгновений появился Шаро. Он кивнул ей и протянул Маркусу конверт.
Маркус открыл его и заглянул внутрь. Его улыбка стала акульей и удовлетворенной.
– Еще кое-что, ангел.
Он протянул конверт. Ее рука дрожала, когда она взяла его.
Внутри были купюры. Свежие зеленые бумажки в белом конверте. Число на счете заставило ее колени дрогнуть.
– Что это?
– Твоя зарплата. Ты сказала мне, что твой бывший работодатель должен тебе.
– Они должны, но…
Ее пальцы нащупали толстый узелок. Она быстро подсчитала.
– Это слишком, это намного больше ...
– Они не платили тебе достаточно. Шаро немного поговорил с ними, и они увидели свою ошибку.
Сжимая пачку денег, больших денег, которые она когда-либо видела, а тем более в руках, ее чувства поплыли.
– Поговорили с ними?
Здоровяк бесстрастно посмотрел на нее. Судя по тому, что она знала о Шаро, он не очень много говорил.
– Ты не ...,- она остановила себя, прежде чем сказать, "причинить им боль". Она не могла спросить, бил ли он Пола?
– Они в порядке?
Шаро приподнял подбородок.
– Они присылают свои извинения. Хотел, чтобы вы знали, что они получают консультации по вопросам брака. Сокращение рабочего времени и возможность проводить больше времени с сыном.
– Ой. Хорошо.
Шаро с ними разговаривал. Или, по крайней мере, с ним разговаривали. Сказал ему все это и выплатил больше своих доходов хрустящими стодолларовыми купюрами. Она уставилась на деньги в своей руке, как на змею.
– Видишь, ангел?, - пробормотал Маркус, -Они больше не побеспокоят тебя.
Шаро ушел, и остались только они двое. Он подошел ближе, и ее мир сузился до его тела, высокого и внушительного, разрушительного в темном костюме. Ее чувства наполнились его близостью, двухдневной щетиной на его челюсти, его восхитительным одеколоном. Ее неуверенность исчезла.
– Хочешь поблагодарить меня?
– Спасибо, - выдохнула она, опьяненная его близостью. Глубоко внутри тихий голос прошептал предупреждение, но остальная часть ее зашла слишком далеко. Сердце ее бешено колотилось в груди, дикое, но счастливое. К счастью, в ловушке.