Ли Савино & Стасья Блэк
Шрифт:
Его рука упала на ее бедро.
– Ты та кто мне нужен. Как только я увидел тебя, я знал, что ты у меня будешь. Вот, вот так.
Его голос стал глубже, и, вопреки ей самой, ее внутренние мышцы сжались. Маркус провел своими грубыми пальцами по тонкой коже внутренней части ее бедра.
– Я знал, что сломаю тебя. Нам будет так весело, ангел, ты и я.
Она изо всех сил пыталась скрыть то, как у нее перехватило дыхание от его прикосновения. Боги, почему? Почему он все еще так
– Перестань прикасаться ко мне, - выдохнула она. Она не могла думать, держа его руку между ног.
Нежное прикосновение превратилось в сильную хватку, твердую и требовательную. Ее телу это тоже нравилось.
– Ты моя. Купил и заплатил.
Каждое слово из его уст только ухудшало ситуацию. Она не была шлюхой.
– Это не так, как это работает, - выплюнула она, все еще борясь с притяжением своего тела к нему всем, что было в ней.
– Не правда ли? Я пролил кровь за тебя, Кора.
Она вздрогнула, и ее тело на мгновение остыло.
– Человек, который меня накрыл. Тот, кто пришел в приют для собак, чтобы предупредить ее, его лицо было в пятнах синяков. Не думай об этом. Если бы она пошла по этой тропе, она бы начала кричать.
Было столько предупреждений и красных флажков. Но она бы не стала слушать, правда? Она объяснила каждую из них, она была так ослеплена Маркусом. А теперь ...
– Этот человек, он мертв, не так ли?
– Он возложил на тебя руки. Никто не причинит тебе вреда.
С таким же успехом слова могли быть высечены на камне.
– Никто кроме тебя.
Волна усталости захлестнула ее.
– Что ты от меня хочешь?
– Твое подчинение.
Никогда.
Она посмотрела на него.
Он наклонился вперед, и свет осветил его лицо. Его взгляд скользнул по ее обнаженной плоти.
– Твое полное подчинение. Мгновенное полное послушание. Твое обучение начинается сейчас.
– Повышение квалификации?
– Ты не будешь вести себя как жена, хорошо. Ты по-прежнему моя собственность.
– Что это ...
– Если ты хочешь встать с этой кровати, тебе придется научиться ползать.
Ее кожа покалывала, а грудь горела, ярость горела все сильнее и сильнее.
– Иди к ч...
– Перво-наперво, - перебил он ее. Он вытащил из прикроватного ящика предмет, который она не могла видеть, что-то звенело.
– Ты не наденешь мое кольцо, можешь надеть это.
Он поднял кусок толстой кожи, прикрепленный к длинной блестящей цепочке.
Воротник.
– Ты в своем уме, - прошептала Кора, ошеломленно глядя на воротник.
– Напротив.
Он наклонился ближе. Так близко, что она чувствовала запах лосьона после бритья, который любила раньше. Но его лицо? Его лицо не было похоже на лицо человека, которого, как ей казалось, она знала.
– Я очень долго ждал, чтобы увидеть,
Она покачала головой. Что?
– Я тебе не враг, - прошептала она,- Я почти не знаю тебя.
– Грехи отца будут наказаны сыновьям. Или дочь в данном случае. Грехи отца, Кора.
Он провел рукой по ее щеке, и она дернулась. Эхо ярости и новой ужасной, ужасной печали билось в ее груди. У нее никогда не было шанса с Маркусом, не так ли? Когда он смотрел на нее, он всегда видел ее как ее мать.
Эта мысль вызвала у нее рвоту. Потому что это означало, что все это действительно было фарсом.
Как ему это удалось? Целуя и трогая ее все эти месяцы? Держать ее за руку и смотреть ей в глаза, когда она носила лицо матери, которое он так презирал?
Она закрыла глаза. Это был не Маркус. Маркус, которого она знала, мертв. Или, что еще хуже, его никогда не существовало. Она не могла апеллировать к человечности этого человека. Его не было.
– Ты сказал, что позаботишься обо мне.
– Я буду. Я позабочусь о тебе. Подчинись воротнику, Кора.
Это было бесполезно. Ей нужно было ожесточиться, как и ему. Собрав свои запасы, она плюнула:
– Иди к черту.
– Я вижу, тебе нужно больше времени, чтобы обдумать свое затруднительное положение. Я вернусь, когда ты будешь готова занять свое место.
Он был почти у двери, когда Кора крикнула:
– Подожди! Мне жаль. Пожалуйста.
Даже она могла слышать отчаяние в собственном голосе.
– Я… я хочу пить. И мне нужно в ванную.
Она закрыла глаза. Неважно. Это просто слова. Слова ничего не значили. И если унижение означало, что она могла освободиться от привязанности обнаженной, распластанной к кровати, то, конечно, она могла пережить небольшое унижение.
Потому что это было ключевое слово - выжить.
Она была достаточно сильной, чтобы пережить все, через что ей пришлось пройти. Годы изоляции. Наказания. Эмоциональная манипуляция.
Она выжила и стала сильнее.
Но Маркус.
Сможет ли она пережить Маркуса?
Дрожь прошла по ее спине, даже когда она заставила себя взглянуть на него и встретиться взглядом, когда он в ответ посмотрел на нее.
– Ненавижу тебя.
Она выскочила, но на этот раз он не отступил, а только усмехнулся.
Было так неправильно слышать тот же звук, который она раньше обожала, теперь, здесь, в этих ужасных обстоятельствах, когда он поднял ей волосы и закрепил ошейник на ее шее.
– Я сделал это специально для тебя.
Держа ее глаза, он нацепил цепочку и дернул. Жар опалил щеки Коры. За ним следует террор. Ей нужно было выбраться отсюда. Он просто надел на нее ошейник. Ни один здравомыслящий человек этого бы не сделал. Он убивал людей.