Либерализм в России в начале ХХ века
Шрифт:
Во-первых, мероприятия «отрицательного характера» сводились к ликвидации Дворянского банка, отмене законов о дворянских кассах и дворянском сибирском землевладении, отмене ограничений по мобилизации дворянского землевладения. «Необходима отмена всех привилегий дворянства и дворянского землевладения, – писал Булгаков, – созданных в новейшее время. И здесь русское освобождение должно взять за образец дело Великой Французской революции, уничтожившей остатки феодализма» 57 . В числе мероприятий «позитивного характера» Булгаков предлагал демократизацию землевладения, содействие переходу земель в руки трудящихся масс (через Крестьянский банк, за счет фонда земель Дворянского банка, государственных, удельных, частновладельческих, отчужденных за вознаграждение по рыночной цене), создание демократического арендного права 58 .
57
Там же. 1903. № 33. С. 157.
58
Там
Булгаков в единый узел «увязал» следующие принципиальные положения: во-первых, решить вопрос «о демократизации земельной собственности» и, следовательно, «более справедливом и экономически более рациональном распределении земли»; во-вторых, довершить освобождение крестьян, начатое в 1861 г., признать их полноправными гражданами, наделив не только гражданскими, но и политическими правами; в-третьих, реформировать местное самоуправление, создав мелкую земскую единицу. «Итак, – приходил к общему выводу Булгаков, – для русского освободительного движения является как бы аксиомой, что политический либерализм и социально-экономический демократизм, требования политической свободы и демократической социальной реформы не могут быть разъединяемы в его общей программе» 59 .
59
Там же. С. 153.
Аграрно-крестьянскому вопросу значительное внимание было уделено и в докладе кн. Петра Д. Долгорукова «Конституционная партия в предстоящий год». По его мнению, в аграрный раздел либеральной программы следовало включить следующие требования: 1) отчуждение части частновладельческих земель за выкуп; 2) организация переселений и расселений; 3) развитие мелкого сельскохозяйственного кредита; 4) расширение деятельности Крестьянского банка; 5) уничтожение паспортной системы; 6) перенесение части расходов, лежащих на крестьянстве, на другие сословия с организацией всесословного мелкого самоуправления; 7) уничтожение натуральной повинности и телесных наказаний 60 .
60
Либеральное движение в России. 1902–1905 гг. М., 2001. С. 35–36.
Все же обсуждение социальных разделов либеральной программы развивалось неторопливо, ибо и освобожденцы, и земцы-конституционалисты понимали, что постановка рабочего и особенно аграрного вопроса с логической неизбежностью приведет к дальнейшему размежеванию в либеральной среде. Это, по сути, и продемонстрировал в ноябре 1904 г. земский съезд. Внесенный Организационным бюро проект резолюции о необходимости изменения государственного строя вызвал среди его участников острую дискуссию. Согласившись с пунктами резолюции, содержащими критику условий, препятствующих установлению в России конституционного строя (разобщенность правительства и общества; административная централизация и опека над всеми сторонами жизни), а также с рядом сформулированных в ней требований (закрепление в законе прав и свобод личности; уравнение крестьян в гражданских и политических правах с лицами других сословий; ограждение сельского самоуправления от административной опеки), представители правого сегмента либерализма во главе с Д. Н. Шиповым самым решительным образом высказались против 10-го пункта резолюции, в котором и было сформулировано требование введения законодательного народного представительства.
В своем выступлении на съезде Шипов заявил, что в основу «реформы нашего государственного строя должен быть положен не правовой принцип, а принцип нравственный, идея этико-социальная». «Русскому народу, – продолжал он, – чуждо стремление к народовластию и в нем очень сильна привязанность к идее самодержавия, в которой он хочет видеть выражение соборной совести народа и к которой он питает доверие и любовь» 61 . Вывод Шипова сводился к следующему: съезд не вправе предрешать «этого основного вопроса» и должен оставить его решение «за самим народом». «Если народ, – подчеркнул он, – сам дойдет до осознания необходимости правового строя, то пусть это будет плодом его сознательного отношения по этому вопросу» 62 .
61
Там же. С. 102–103.
62
Там же. С. 104.
Эта славянофильская точка зрения лидера правого крыла либерализма подверглась критике со стороны земцев-конституционалистов. Так, Ф. И. Родичев заявил, что «Россия не может обойтись без права. Право нисколько не противоречит нравственности. Последняя, понятно, шире первой и поэтому принятием принципа права мы нисколько не погрешаем против принципа любви. Да, наконец, если славянофилы правы, если власть действительно любит народ, она, конечно, даст и права» 63 .
63
Там же.
По мнению графа П. А. Гейдена, «основывать государственный идеал на печальном недоразумении, чем в настоящее время является славянофильство, невозможно. Если когда-нибудь единение народа с властью, как о том мечтают в сказках, и было возможно, то теперь, при сложности современных отношений, подобной возможности не существует. Перестановка понятий произошла коренная. Мы хотим прав и отношений к нам, как к обладателям
64
Там же. С. 106–107.
65
Там же. С. 101.
Имея за собой большинство съезда, конституционалисты, однако, прекрасно понимали, что «сбить» со своей позиции Шипова и его единомышленников им не удастся. Оставалось либо идти с ними на «разрыв», к чему в данный момент они не были готовы, либо идти на компромисс во имя сохранения, хотя и иллюзорного, единства либерального движения. В связи с этим конституционалисты согласились изложить 10-й пункт резолюции в двух редакциях – большинства и меньшинства. В редакции большинства (71 голос) подчеркивалось: «для обеспечения правильного развития государственной и общественной жизни, безусловно, необходимо правильное участие народного представительства, как особого выборного учреждения, в осуществлении законодательной власти, в установлении государственной росписи доходов и расходов и в контроле за законностью действий администрации». Редакция меньшинства (27 голосов) гласила: «для обеспечения правильного развития государственной и общественной жизни, безусловно, необходимо правильное участие в законодательстве народного представительства, как особого выборного учреждения» 66 . Только при этом условии сторонники Шипова согласились проголосовать за резолюцию в целом.
66
Там же. С. 137.
Дискуссионным оказался и вопрос о способах созыва народного представительства, о котором в неопределенной форме говорилось в первоначальной редакции 11-го пункта резолюции: «вопрос об основаниях и формах взаимодействия правительства и народного представительства в государственной жизни должен быть разрешен при участии представителей народа, избранных при наличности условий, необходимых для свободы выборов» 67 . По сути, такая формулировка могла быть истолкована двояко: либо под «представителями народа» подразумевался созыв Учредительного собрания «снизу», либо «представители народа» могли быть созваны по инициативе самой верховной власти. В отличие от освобожденцев, далеко не все конституционалисты высказывались за созыв Учредительного собрания, предпочитая, чтобы «представителей народа» для учреждения конституции созвал царь. «Осуществление преобразований, – заявил Н. Н. Львов, – необходимо возложить на власть. Многие требуют реформ, предвидя в противном случае неизбежность революции, но революция в настоящее время невозможна; для этого нет наличных сил в народных массах, готовых к ниспровержению существующего строя. Нам угрожает не революция, а то, что есть: бесцельное терзание, годами длящееся мучительство, упадок и разложение духовных сил русского народа, ослабление и упадок России. Страшна не революция, страшна бесплодность жертв, бесцельная гибель русских людей» 68 . По мнению И. И. Петрункевича, «мы не возбуждаем вопроса о созыве учредительного собрания, а лишь устанавливаем положение, что народу совместно с правительством принадлежит право решить вопрос о реформах в государственном строе. Мы не говорим, что один народ должен решить этот вопрос, а говорим, что участие народа в решении вопроса необходимо» 69 . Отметив, что созыв Учредительного собрания возможен «лишь в эпоху анархии», которой «в России в настоящее время нет», Ф. Ф. Кокошкин заявил, что для него было бы предпочтительным, если бы «новый порядок был сразу дан верховной властью» 70 . По мнению Гейдена, «власть сама может даровать стране права, требуемые обществом» 71 .
67
Там же. С. 110.
68
Там же. С. 111.
69
Там же. С. 112.
70
Там же. С. 114.
71
Там же. С. 115.
В итоге первоначальный 11-й пункт резолюции был отредактирован и изложен в следующей редакции: «Ввиду важности и трудности внутреннего и внешнего состояния, переживаемого Россией, частное совещание выражает надежду, что верховная власть призовет свободно избранных представителей народа, дабы при содействии их вывести наше отечество на новый путь государственного развития в духе установления начал права и взаимодействия государственной власти и народа» 72 . Такая резолюция вполне удовлетворяла представителей правого крыла либерализма.
72
Там же. С. 137–138.