Либеральный Апокалипсис

Панов Вадим Юрьевич

Улыбка замерзла на моих губах. И весь я будто окоченел от ужаса.

— За что?!!!

Максим Макаренков

Тотальная распродажа

Сухая желтая трава шелестела на обочине шоссе, а дальше вставали сосны, чернел между ними кустарник, и прозрачно синело над дорогой холодное осеннее небо.

Реалист зябко передернул плечами и закурил. Поднял воротник короткого полупальто, нервно с подвыванием зевнул, зажимая сигарету в уголке рта, снова передернул плечами.

Стоял у борта грязно-белого фургона,

в котором гудела и пощелкивала аппаратура, и смотрел вниз, на город.

Солнце уже поднималось, но городок еще спал. Странно. Реалист думал, что начаться должно раньше. Но пока все было тихо, на улицах пустота, легкий ветерок треплет какую-то тряпку, бьющуюся в оконном проеме заводского корпуса. Корпус был страшноватенький — давно заброшенный, заросший все той же ломкой травой и полный черной сырой темноты. Реалисту он не нравился, но на картинке в реал-ньюсе смотрелся замечательно и легко монтировался с нужной несущей информацией.

Хлопнула задняя дверь фургона, потягиваясь, вылез в осеннее утро Африканец.

Как всегда — мертвенно-бледный, со спадающими на глаза грязными дредами, тощий, но с выпирающим вперед брюшком, на котором топорщились полы облегающей цветастой рубахи.

Очки с выведенной на них картинкой, к нижней губе прилепилась сигарета без фильтра, в руке — банка наркоэнергетика. Все вместе бесило Реалиста неимоверно, но Африканец был лучшим монтажером реал-ньюсов, работающим на сером и черном рынках. Поговаривали, что он монтировал реалы для любителей молоденьких мальчиков и расчлененки… и заказчики остались довольны. Для Реалиста это было отличной оценкой профессионализма монтажера — порнобизнес всегда был на переднем крае работы с потребилами, их методы изучали все настоящие маркетологи и создатели реал-ньюсов. Правда, признаваться в этом прилюдно для сотрудников серьезных агентств было моветоном. Но Африканец обитал в том слое придонного ила, где профессиональная репутация базировалась только на количестве грамотно реализованных заказов, а кто заказчик — никого не интересовало. Главное — сколько заплатили.

Африканец глубоко затянулся, откашлялся и, поставив оранжево-черную банку на порожек фургона, принялся с наслаждением отливать.

— Что-то тихо, пора бы уж им зашевелиться, — мотнул он головой в сторону города, поливая упругой, поблескивающей в лучах осеннего солнца, струей обочину.

И тут же снизу послышался визг тормозов, глухой удар и надрывный женский вопль.

— О, началось. — Африканец бросился к фургону. Он смешно подпрыгивал и дергался, пытаясь застегнуть заевшую молнию. Банку энергетика он забыл, и Реалист зашвырнул ее в траву.

Все шло точно по графику. Как он и рассчитывал, уложились за неделю.

— У нас возникли определенные трудности с реализацией некоторых видов продукции, что привело к затовариванию складов компании. Мы считаем, что повышение маркетинговой активности и акции, рассчитанные на привлечение локальных потребителей, могут… — Дева щебетала и журчала. Откинувшись на стуле, Реалист наблюдал, как подрагивают большие, на

грани вульгарности, но не переступающие ее, груди маркетологини в вырезе блузки, и гадал, имеет ли ее шеф или нет.

Шеф сидел рядом, активно потел и, сопя, поедал жюльен.

— Вам нужна тотальная распродажа, так? — прервал Реалист девицу, и та, замолчав, захлопала глазками. Так… нет заготовленной реплики в ответ на простую фразу. Значит — точно, шеф употребляет. И активно, иначе непонятно, зачем он ее держит.

— Распродать надо все? К ликвидации готовитесь? — Теперь Реалист обращался только к шефу, массивному, с толстой шеей бывшего борца и основательным брюхом, вылезающим из разъезжающейся рубахи.

— Ага. Ваще по нулям. — Потенциальный заказчик проглотил жюльен, запил пивом.

И шмыгнул носом.

— Городишко снулый, народ вечерами в медианет залипает, днем кто по конторам — коллцентры там пара фирмешек держит, онлайн-консультантами кто батрачит, кто еще какую сетевку мелкую лабает, некоторые в реале как-то копаются. Городок, похоже, тухнет, на складах мыши вот с такими брюхами ходят, — и он показал на свое брюхо, — короче, хотим с парнями там все свернуть по-быстрому, надо потребил пошевелить там, то да се.

— Бюджет какой?

Заказчик толстым пальцем начертил на экране комма цифру, показал Реалисту. Тот кивнул. Цифра была не заоблачной, но вполне пристойной.

Реалист поднес к глазам бинокль. Его он таскал с собой на все полевые работы. Создание реала, конечно, штука медиасферная, но за реакцией потребил приходится часто следить вот так, глазами, в грубом трехмере.

На центральной улице столкнулись две машины.

Исход начинался.

Сейчас тронулись самые восприимчивые, уже пробежавшие по всем магазинам, сметая с прилавков все, что может понадобиться во время Армагеддона. Соль, сахар, спички, водку, сигареты и презервативы.

Теперь они рванут из города, следуя туда, где их ждет обещанное спасение. Это Реалист продумал тщательно и вбрасывал инфу аккуратно и ненавязчиво.

Авария была прекрасным штрихом.

Оба водителя уже судорожно газовали, пытаясь расцепить помятые машины, а их жены и старшие дети — толстенькие, раскормленные в местной бигмачнице, визжали от ужаса, глядя на экраны своих коммов.

Реалист знал, что они видят — все местные каналы сейчас транслировали стену саранчи, надвигающуюся на лес. Нервный голос диктора зачитывал сопроводительный текст.

Африканец свое дело отпахал на все сто.

Рычание двигателей усилилось. Воздух наполнился истеричным визгом клаксонов.

Распахнулись двери склада, и старший продавец, стоя в дверях, заорал в мегафон:

— Тотальная распродажа!!! Все самое необходимое! Спасение близко!

Реалист нервно хихикнул. Идиотизм ситуации стремительно нарастал, но потребилы внизу отреагировали так, как и планировалось.

— Как минимум 20 процентов я вам гарантирую. Рванут покупать, как миленькие. — Реалист остановил смонтированный Африканцем демонстрационный реал-сюжет.