Liberte
Шрифт:
Дальнейшее развитие событий я и без пояснений Джорджа отчётливо себе представлял. Выход из гиперпрыжка и яркое светило сияет прямо по курсу занимая большую часть смотрового экрана. Пилот выводит корабль на оптимальную для заправки орбиту, до минимума сбрасывает скорость, топливозаборник начинает подавать горючее в опустошённые баки, впереди долгие часы утомительного балансирования между скоростью забора топлива и нагревом корабля. Манёвровые в суперкруизе бесполезны, автоматике такое дело не доверишь всё придётся делать вручную. На экране радара одна за другой возникают метки кораблей. Их сигнатуры не идентифицируются как дружественные и навигационный компьютер выдаёт неутешительный результат вероятностной траектории их движения. Неопознанные корабли идут на перехват. Топлива в обрез. В бессмысленной попытке продиктованной отчаянием пилот бросает корабль прочь от звезды, но оторваться не суждено. У противника значительное
– Однако всё это шелуха, прелюдия и не больше. Я не вижу никакого смысла захватывать "морозильник". Толковой поживы на нём нет или пользуясь твоими словами это не окупается. Случайное нападение я не исключаю, но считаю маловероятным. Поэтому главный вопрос заключается в том кому мы понадобились и зачем. Хотя "кому" мы скоро узнаем на собственной шкуре. А вот "зачем", есть у меня на этот счёт пара интересных мыслишек. Если бы я ещё мог узнать о чём они там переговаривались.
– с досадой произнёс Джордж.
Услышав его, я буквально прикусил язык чтобы не выдать себя, но он был так увлечён собственными речами, что кажется ничего не заметил. Я же рассудил, что будет лучше попридержать свои знания и полученные сведения при себе.
***
Трюм корабля, пристыковавшегося к "морозильнику", имел весьма внушительные размеры и был настолько обширным, что мог без труда вместить несколько сотен человек. Это безусловно говорило в пользу версии Джорджа о не случайности нападении, на что сам Джордж не преминул самодовольно лишний раз указать. Вообще с момента нашего вызволения из капсул он трещал практически не переставая, иногда повторяясь и мусоля одну и туже заезженную тему. Складывалось такое впечатление что все свои мысли он без разбора тут же озвучивает вслух. Надеюсь у него это временное и позже пройдёт.
Скорость с какой заполнялось пространство трюма не оставляла сомнений в том, что Лемке и его команда чётко придерживаются предписанного им графика и уложатся в отпущенные им пятьдесят минут. По мере того как погрузка подходила к концу свободного места оставалось всё меньше, стало тесновато и нам пришлось сменить сидячие позы, чтобы не лицезреть постоянно маячившие на уровне глаз чужие зады и гениталии.
Нервозное возбуждение передавалось по толпе заключённых от одного арестанта к другому. Случившееся будоражило людей, казалось бы, уже окончательно примирившихся со своей участью и распростившихся со свободой кто на пять-десять лет, а кто подобно мне и на всю жизнь. И даже прожжённые скептики, получив лучик надежды не желали безропотно погасить его в себе. По обрывкам разговоров мнение большинства сводилось к тому что хуже уже не будет. Ни я, ни Джордж не были склонны разделять их неоправданно оптимистическую точку зрения, хотя в силу совершенно разных причин. Джордж сокрушался от того, что теперь к его максимуму пяти годам отбывания заключения, причём всё это без учёта пересмотра его дела, в котором он почти не сомневался и последующего смягчения приговора с очевидным снижением срока наказания, ему теперь могут вменить побег или ещё чего похлеще. Да и вообще, ему есть чего терять, и он не намерен начинать новую жизнь, его вполне устраивает и прежняя, как бы она на сторонний взгляд неудачно не складывалась. Я же был склонен сомневаться исходя из других обстоятельств. Не принимая во внимание, услышанное мною на борту "морозильника", меня смущало то, что наши похитители, освободители или возможно уже хозяева, так и оставили нас нагишом, но отнюдь не это было главным, с нас до сих пор не сняли болевые ошейники. Кроме того, никто не удосужился нам ничего объяснить. Почему-то большинство оставляло без внимания эти бесспорные факты предпочитая делать вид что их не существует или же стараясь их попросту не замечать.
Окончание погрузки ознаменовалось дикими восторженными криками, несущимися со стороны шлюзовой камеры, когда последними в трюм впихнули наших бывших тюремщиков. Тех немногих из них что пока ещё оставались в живых. Лица заключённых откликнувшихся на этот животный зов перекосило от ярости, и они принялись ожесточённо проталкиваться к ним. Однако все жаждавшие расправы остались ни с чем, блок управления
После этого происшествия разговоры о радужных перспективах как-то поутихли, а затем и вовсе сошли на нет. Джордж впал в уныние, что, впрочем, не помешало ему и дальше тарахтеть без умолку.
– Это, пираты, Дэвид.
– горячо зашептал он мне на ухо, - Ты понимаешь, это пираты. Выкуп или рабство, а может и того хуже. Будь оно всё проклято!
Ни утешать, ни переубеждать я его не собирался. Для меня по сравнению с пожизненным сроком в колонии любое другое будущее сулит в равных долях как потенциальные угрозы, так и скрытые возможности. Я же со своей стороны приложу все усилия, чтобы не упустить дарованный мне судьбой второй шанс.
Переборка невдалеке от нас бесшумно ушла вверх, стоящие рядом отшатнулись от неё и попятились назад. В проходе возникли две мощные фигуры солдат в боевых костюмах, один из них держал наизготовку штурмовую винтовку, в руках другого находился небольшой прибор, в котором я без труда опознал блок управления нашими ошейниками. Тот что одним мановением пальца мог повергнуть нас оземь, насмешливо осмотрел испуганно сбившихся в кучу людей. Под его взглядом каждый кому не повезло оказаться в первых рядах невольно старался съёжится и стать как можно незаметнее. Осмотрев заключённых, он указал свободной рукой на выбранного им в толпе зэка.
– Ты, иди сюда!
Никакого эффекта, только вокруг все отшатываются от жертвы как от прокажённого, но плотная стена человеческих тел не даёт ему возможности скрыться, просочившись внутрь толпы. Боец всё также с усмешкой демонстративно поднимает перед собой устройство и настроение заключённых кардинально меняется, зэка пинают, отталкивают и в итоге он оказывается выброшенным под ноги солдат. "В сущности ничего страшного не происходит", - не поддавшись общей панике, рассуждал я. Чем происходящее отличается от процесса погрузки в "морозильник"? Нас также вызывали по одному и никаких проволочек это не вызывало. Различие только в том, что сейчас впереди полная неизвестность. Из памяти всплыло слово - агнософобия* (боязнь неизвестности). По большому счёту какая разница оказаться одному наедине со своими страхами за пределами этой двери или дрожать от страха здесь, будучи тем же одним, но среди многих.
После того как первый зэк скрылся в проходе, очередь выбора второго настала спустя пару минут. Такой бурной реакции как в первый раз уже не последовало и заключённый на чью голову пал жребий, понурив плечи безропотно проследовал из трюма внутрь корабля. Понаблюдав за происходящим ещё немного, я пришёл к выводу, что в выборе заключённых не прослеживается никакой системы. Каждую намеченную жертву солдат выбирал наугад согласуясь исключительно со своими скрытыми садистскими наклонностями. Что там творится за этими стенами, сортировка заключённых на "мясо" и ...? Всё что говорил Джордж про выкуп -- это чушь. За меня выкупа им не видать, да и в случае большинства тоже. Нет, здесь происходит что-то совсем другое и обращение в рабство наиболее вероятная версия. Что же делать чтобы избежать эту незавидную участь? Мои сильные стороны, чем я могу их заинтересовать, что я знаю и как показать свою полезность? Примерный план созрел в моей голове. На принятие более взвешенного и обдуманного решения потребовалось бы большее количество времени и в принципе я им располагал, но чем дольше я буду оттягивать момент действия, тем больше будет сказываться накапливающаяся усталость, тем меньше будет у меня шансов показать себя с лучшей стороны.
Не успел боец в очередной раз поднять руку и ткнуть в следующего выбранного им зэка, как я вышагнул ему навстречу. Стоя под его недобрым взглядом я дождался, когда он одобрительно кивнёт головой и шагнул за порог в тёмный широкий проход, открывшийся мне за спинами солдат.
***
– Назовите себя.
– Дэвид Брэнсон.
Допрашивающих было трое. Одного из них я уже знал. Увидев хоть раз эту долговязую фигуру спутать его с кем-то другим было сложно. Впрочем, я смог бы опознать его и с закрытыми глазами или в полной темноте только по тембру его голоса тонкому и пронзительному словно данному ему в насмешку за его исполинский рост. Второй мужчина внешне отдалённо напоминал желтолицего "гостя" наших захватчиков, но это было мнимое сходство. Стоило чуть повнимательнее присмотреться к нему как в глаза сразу бросалось несколько отличий: разница в возрасте, редкая седая бородка и коротко подстриженные усы. Вдобавок на его губах играла такая по-отечески доброжелательная улыбка, что исподволь вызывала настороженное недоверие.