Лицензия на убийство
Шрифт:
– Ты ничего не понимаешь, это наши боевые раны, – продолжал спорить Меркулов.
– Да ни от одной пули или гранаты таких шрамов не остается, как после ваших ран!
– Я был немного пьян… чуточку в дрова, – сдулся Леша. – И немного неаккуратно зашил его.
– Потому что нужно было ехать в больницу, – продолжал возмущаться Антон, – а не зашивать его в тачке на заднем сиденье, поливая рану вискарем, с криками о том, что все будет на мази. С вами разве что на геморройной!
О боже! Я представила эту картину, и мне даже самой
– Я же говорил, что он совсем не умеет веселиться, – обратился ко мне Леша, и они с хакером вместе засмеялись.
С ними было так весело, что я на какое-то время забыла о всех переживаниях, но тянуть больше не собиралась, поэтому когда повисла тишина, во время которой парни пытались вспомнить очередную забавную историю, я решилась.
– Вы хотели знать, что произошло со мной. Думаю, я готова рассказать.
Глава 35
«– Ланг, к тебе посетитель! – послышался скрипучий голос нашего воспитателя. Я давно для себя сделала вывод, если человек неприятный, то так во всем. Все в нем отталкивающее – так было и с Ниной Николаевной – голос, запах, шутки и скверный характер. Она собрала весь комплект.
– Ко мне? Вы ничего не перепутали? – уточнила у нее.
– Я что, дура, по-твоему? Быстро в кабинет управляющей, – взвизгнула она.
– А кто? Мама? – спросила я. Неужели она? Ведь больше некому. У меня не было больше родственников.
Знаю, опрометчиво думать, что спустя почти восемь лет после того, как она бросила меня здесь со словами, что она не готова тратить всю свою жизнь на инвалида, она вдруг вспомнила про меня. Но больше не кому.
– Нужна ты ей, – фыркнула воспитатель, как топором по оголенным нервам, убивая все надежды. Не мама… – Живо пошла!
Спорить с ней я больше не стала и по наизусть изученной траектории направилась в сторону необходимого кабинета. Вокруг стоял как обычно гул: крики, ругань, обзывательства, смех, шепот, звуки потасовок и прочего. Звуки того, чем всегда были наполнены эти стены, в которых проживало больше сотки детей с разными физическими изъянами, недостатками и инвалидностями. Такими же, кого бросили, как и меня.
– С дороги, слепошара! – я почувствовала в области плеча сильный толчок, так как Колька из параллели больно толкнул меня.
В моем воображении всегда рисовалась картинка, что люди, обделенные чем-то в жизни, должны держаться вместе. Но интернат с самого детства открыл мне глаза на суровую и жестокую реальность – дети хуже взрослых. Они как маленькие волчары готовы рвать на куски свою добычу заживо – растягивая и играючи. Так, чтобы медленно умирая, ты еще и с ума успел сойти.
К сожалению, тут было именно так. И за все эти года, проведенные здесь, я так и не смогла обзавестись друзьями, так как была слишком слаба и не могла дать нужного отпора обидчикам. А слабых в дикой природе истребляли.
Я как обычно молча стерпела оскорбление,
Свернула налево. Двадцать два шага, и я оказалась у необходимой двери.
Потянула за ручку, предварительно чувствуя приторно сладкий запах, который плохо перекрывал запах пота нашей управляющей, а потом по обаянию ударили другие ароматы. И первый, что я вырвала, был опасностью.
– Алина, садись. У тебя сегодня гости, – произнесла женщина, а я, кивнув, уверенно двинулась в сторону стула, на котором всегда сидели нашкодившие ученики.
– Вы могли бы оставить нас одних? – послышался мужской низкий голос, обращенный явно не ко мне.
– Она несовершеннолетняя, и может общаться с незнакомыми посетителями только в присутствии работника интерната, – вяло и явно с настороженностью попыталась протестовать женщина.
– Я все же настаиваю, – произнес требовательно. Так, что у меня побежали мурашки по спине, а волосы на теле встали дыбом.
Власть в голосе мужчины так и рвала стены вокруг. Даже я, будучи слепой, это чувствовала. Видимо, управляющая тоже, потому что она что-то пропищала невнятное, и после непродолжительной возни хлопнула дверь.
– Здравствуй, Алина, – произнес мужчина, а я непроизвольно вжала шею в спину.
– Здравствуйте. Вы из попечительства на счет моего будущего жилья? – уточнила я сразу. Других вариантов у меня просто не было.
– Нет, я совершенно по другому вопросу.
– Как вас зовут? – было нечестно, что он знал меня, а вот я с ним была не знакома. И почему-то я была уверена, что если бы я не спросила сама, он бы не торопился представляться.
– Это не имеет никакого отношению к делу, но если тебе будет проще, можешь называть меня Вячеславом.
– А вы не представитесь? – повернула я голову в сторону второго мужчины, который не произнес и слова.
– Нет, он предпочитает остаться инкогнито, – ответил за него Вячеслав.
– Вы не из органов, – начала я перечислять, – не хотите называть своих настоящих имен. Я не очень понимаю в таком случае, по какому вопросу вы пришли ко мне.
– Мы пришли за помощью, – ответил мужчина, и вот я ему совсем не поверила. Таким людям не нужна помощь. От него разило властью, подчинением и доминированием.
– И чем же вам может помочь слепая сирота? – в лоб спросила я.
– Понимаешь, Алина, – начал мужчина, явно обрадовавшийся тем, что я задала нужный вопрос. – В этот современный век технологий, как бы парадоксально это не звучало, достаточно тяжело держать в тайне какую-либо информацию. Вокруг сплошные утечки данных, гибервзломы и фишинговые атаки. Время идет, люди и машины прогрессируют, но никто так до сих пор и не может дать гарантии, что твое личное никогда не выплывет наружу… – размыто ответил он.