Лич на стажировке. Часть 3
Шрифт:
– Туда? – кивком указала на кресла. Наверное, этот вопрос прозвучал глупо, но я предпочла уточнить.
– Туда, – эхом отозвался подселенец.
Ковер под моими ногами оказался еще более пушистым и защекотал мне подошвы. Приятно. Я выбрала кресло с самого краю, чувствуя себя оборванкой, попавшей по ошибке в дом благородных господ. Восхищение, нахлынувшее при виде роскоши и уюта, сменилось пониманием, что мне здесь не место. Примостившись на краю кресла, я зарылась пальцами ног в густой и длинный ворс ковра. Похоже, Альд заметил
– Ты пришла по приглашению, так что тебе ничего не грозит, – ровно произнес он, вольготно располагаясь в кресле напротив – не рядом, но и не в другом конце очерченного ковром островка.
– Я… не привыкла бывать в таких местах, – хоть после его слов и стало чуть легче, но некоторая неловкость все еще осталась.
– В каких – таких? – подселенец едва заметно нахмурился.
– Ну… Тут все такое… роскошное.
Альд усмехнулся. Не саркастически, не высокомерно, а как-то заговорчески, что ли.
– Это еще не роскошно, – ехидно протянул он. – Ты не видела покоев Суртаза, которые ему обустроили благодарные жители столицы в честь успешно прерванного вторжения.
– А ты видел? – ощущение неловкости внезапно сошло на нет, и проснулось мое старое доброе любопытство.
– Видел, – подселенец снова усмехнулся и опустил взгляд на мои ноги. На всякий случай, я перестала перебирать пальцами ворс ковра. – И могу сказать, что в своих покоях Первый Некромант бывал… нечасто.
– Почему?
– Наверное, его смущала собственная фигура, отлитая из золота и установленная в холле.
– Ну… наверное, это выглядело… – я замялась, пытаясь подобрать более-менее внятную характеристику, – величественно.
– О да, – фыркнул Альд, – потому что статуя была раза в три выше оригинала.
Видимо, удивление этим фактом настолько красноречиво отразилось на моем лице, что подселенец уже открыто рассмеялся.
– На самом деле – примерно в два с половиной, но этого было достаточно, чтобы Суртаз приказал убрать, как он выразился, это безобразие с его глаз. Но там хватало и прочих излишеств, поэтому единственным местом в своих покоях, которое он хотя бы изредка посещал, был кабинет с библиотекой. Там он обычно и принимал учеников.
– Но все равно у тебя дом… большой и красивый, – я запрокинула голову, пытаясь рассмотреть сводчатый потолок, украшенный то ли росписью, то ли причудливо легшими тенями от мерцающего магического света.
– Я из древнего рода целителей, – ответил Альд с оттенком непонятной мне печали, – мои предки были уважаемыми людьми, поэтому в нашем доме постоянно кто-то находился. Не гости – так родственники, не родственники – так больные.
– А твои… предки – принимали больных прямо здесь? – я удивленно посмотрела на подселенца.
– Нет, не прямо здесь, – в этот раз его улыбка была привычно-высокомерной. – Ты наверняка заметила вторую дверь в прихожей. Она ведет в приемную. Там мой отец, и дед с прадедом – до него – осматривали больных и назначали лечение.
Мне
– Что-то не так? – Альд прищурился, внимательно глядя на меня. – Как ты себя чувствуешь?
– Нормально.
Прозвучало холодновато, но подселенец никак это не прокомментировал. Снова возникло ощущение неловкости.
– Если тебя это утешит, моя практика в основном проходила на поле боя.
Краем глаза я заметила саркастическую улыбку, похоже, Альд понял причину смены моего настроения.
– А внутренности, – добавил он, – у всех людей одинаковые. И некромантия стала этому еще одним подтверждением.
Я пожала плечами, не зная, что на это ответить. Впрочем, вряд ли ему вообще требовался ответ. Да и в целом непонятно, зачем Альду было изображать, будто ему вообще есть дело до того, что я думаю о нем или его предках. Мне остро захотелось съязвить, но воспоминания о произошедшем в саду были еще слишком свежи в памяти, так что остатки здравомыслия еще не успели выветриться из моей головы.
– Может, для разнообразия, ты о расскажешь о себе?
Поставив локоть на подлокотник, подселенец подпер ладонью подбородок с уже знакомым выражением вежливого интереса о лице. Широкий рукав мантии съехал, и я увидела, что находившийся в под ним рукав черной рубашки был прихвачен чуть выше запястья тонкой металлической полосой, похожей на браслет. Подселенец нетерпеливо забарабанил пальцами второй руки по другому подлокотнику.
– Издеваешься? – вскинулась я. – Ты же и так обо мне все знаешь.
– Что ж я, совсем страх потерял открыто копаться в твоей памяти? – хмыкнул Альд. – Это не прошло бы бесследно ни для тебя, ни для меня. Так что… – он прекратил барабанить пальцами и приглашающе повел свободной рукой.
– И о чем тебе рассказать? – мне потребовалось немало усилий, чтобы сдержать свою язвительность.
Одновременно с моим вопросом парившие под сводчатым потолком магические светляки вдруг замерцали и погасли. Подселенец, до этого расслабленно сидевший, резко выпрямился, будто прислушиваясь. В сумраке, едва разгоняемом светляками возле перил, его глаза засветились холодной зеленью.
– Сиди здесь, – отрывисто приказал Альд.
– Что?
– Что слышала. Сиди здесь. Не выходи из этой комнаты, что бы тебе не привиделось.
Глубоко вздохнув, Альд поднялся на ноги и широким шагом направился к двери в прихожую. На ходу он преображался, и за металлическую дверную ручку взялся уже скелетированный лич, в черепе которого мягко мерцали драгоценные камни.
Задавать вопрос о том, что случилось, я не решилась.
Потому что догадывалась, каким будет ответ.