Лич
Шрифт:
— У меня найдется, чем ответить.
— Я искренне на это надеюсь, Кеоцикаль.
— Ты обращалась к Девяти насчет нурийской угрозы?
— Они отмахнулись от меня, как от назойливой мухи, мол, как нурийцы нападут, так и будем что-то решать, а сейчас полно проблем с мятежными сородичами, претендентами на трон и нежитью. Древние совершенно растеряли былую хватку, потому империя и трещит по швам.
— Причины куда глубже на самом деле. Коррупция, разложение государственного аппарата, огромная пропасть в богатстве между плебеями и нобилями, стремление провинций к независимости… Рим Старого Мира закончил
— Восточный Рим пал? — искренне удивилась полубогиня. — Когда?
— 1453 год от рождества Христова.
— Тьфу, не произноси это имя.
— Предки ацтлани тоже сбежали от христиан.
— Я слышала.
— Короче, можешь чувствовать себя в Элиде как дома, я выделю тебе слуг и место для размещения.
— Мне много не нужно.
Глава 25
— Алкоголизм до добра не доводит, Сэдзо.
— Да я немножко, у меня благодаря этому даже речь восстановилась.
— Так дальше продолжаться не может. Будем кодироваться!
Демон насторожился, услышав незнакомое слово. Он сообразилл, что после следует нечто крайне неприятное для него.
— Может, не надо? Я исправлюсь, честно.
— Пчелы против меда, ага.
— Владыка…
— Ты последний месяц не просыхаешь. Хоть у демонов печень и крепче, чем у людей, даже у нее должен быть предел.
— Ни один демон еще не умирал от бухла.
— Потому что в Миктлане оно на вес золота, ты сам рассказывал.
— Когда?
— Четыреста шестьдесят два дня назад, где-то за два часа до полудня. У меня хорошая память.
— Я смиренно прошу шанса искупить вину.
— Ты его получишь. После принесения магической клятвы.
Выражение морды-лица Сэдзо было непередаваемо. Абсолютная безысходность и отчаяние, еще бы, учитывая, что лишают одной из основных радостей жизни.
— В чем она заключаться должна? — подавленно спросил демон.
— Ты никогда не примешь внутрь алкоголя, ни самостоятельно, ни с помощью кого-то, ни через нос, рот или клизму. Не надейся найти лазейку, я придумал максимально жесткие формулировки.
Когда клятва была засвидетельствована, Сэдзо стал сам на себя не похож.
— Это жестоко, владыка.
— Синька в твоем положении до добра не доведет. Выболтаешь какую-нибудь важную информацию, подерешься с кем не надо… зашибешь жену и ребенка в пьяном угаре. Он них подумай.
— Каждый день думаю.
— Слишком много посторонних мыслей тоже не есть хорошо. Мы это исправим.
— Как?
На следующий день перед зданием форума началось представление. Сэдзо под присмотром двух других проштрафившихся на излишнем мародерстве личей маршировал по площади. С огромным бревном в руках, изображающим мушкет, и надетой на манер рюкзака бочкой с вином. Раз в несколько минут демон выкрикивал: «Торжественно клянусь моему царю больше никогда не напиваться до свинского состояния!»
Шутовской почетный караул длился с утра до ночи, затем повторялся каждый день. Воины-ягуары смотрели на товарища с сочувствием, простые люди со смехом.
Но приказ царя есть приказ царя. Демону после многих часов шагистики едва хватало сил вернуться в особняк бывшего наместника, поесть и завалиться спать.
— Я бы избавился от него, — поделился Квинт с Кириллом, когда они выходили из форума
— Он, конечно, дурень, но свой дурень.
— И надолго хватит ему наказания?
— Пожизненно. Я лишил его возможности пьянствовать, нарушит — будет месяц корчиться в агонии.
— Жестоко.
— По-хорошему не доходит. О, вспомнил! — хлопнул себя по лбу Кирилл. — Я ведь забыл тебе забыл сказать, что несколько дней назад в Элиду прибыл один крайне интересный гость, точнее гостья.
— Кто она?
— Целая полубогиня. Виктория.
— Точно? — Квинт слегка насторожился. — Это может быть обман.
— Клятва и взгляд Сэдзо не могут соврать одновременно.
— Викторию давно считали пропавшей, больше столетия. И тут она заявляется к тебе…
— Дело в нурийцах. Общий враг объединяет.
На следующий день полубожество в боевом облачении выступило перед собравшимися на форуме личами, ромейскими магами и сановниками. Заседание проходило за закрытыми дверями. Через окошко над трибунами протиснулась голова Ундолима, принявшего командование мятежными драконами на себя.
— В Новом Риме меня знают, как Викторию, дочь Стикс, богиню победы, о которой молятся наши воины. Последние сто лет ходили слухи, будто я убита или изгнана. Заверяю, это все ложь, еще тогда доходившие слухи заставили меня пересечь Борейские горы и отправиться далеко на север. Увиденное там не могло не внушать страх. Бледные люди вели изнурительную войну с собратьями из державы Кэл Нур и постепенно сдавали позиции под их натиском. Тут не было бы ничего ужасного, если бы нурийцы подобно ромейцам приносили покоренным народам мир, законность, цивилизацию и процветание… Нет, участь побежденных хуже смерти. Тех, кого не убили, не принесли в жертву, заставляют пить эмульсию, смешанную с кровью измененных, под ее воздействием живые существа меняются, внутри и снаружи. Они становятся зависимы от проклятой жижи, более агрессивны. Самые дикие домыслы о нурийцах вряд ли могут переплюнуть реальность.
— Они действительно практикуют каннибализм? — задал вопрос один из ромейских магов.
— Да. Нурийцы, их ручные бестии испытывают постоянное чувство голода, поэтому поглощают все, до чего дотянутся. Даже раненных или больных братьев по оружию… Я неоднократно наблюдала, как эти выродки живьем поедали пленных ллурцев. Тем не менее, с дисциплиной дела у противника в полном порядке, на поле брани он действует также слаженно, как ромейские подразделения.
— Расскажи об Истовых Ревнителях, — произнес Кирилл. — Без излишних прикрас.
— Крестьянское ополчение из фанатиков и просто тех, кого насильно согнали с земли, не оставив иного выбора. Пророки Преображения благословили Ревнителей кормиться, снабжать себя самостоятельно. Можете представить, насколько сильна их злоба, каннибализм особо цветет именно в этой среде. Нет оснований считать, что с обычными людьми Пошесть поступит милосерднее. Истовые Ревнители расчищают путь для регулярных частей, буквально закидывая противника массой из тысяч тел. Опоенные эмульсией уроды почти не чувствуют боли, не испытывают болевой шок и будут сражаться до тех пор, пока бьется сердце. Одними Ревнителями движет религиозный фанатизм, вторыми голод, третьими желание положить конец такому существованию.