Личная награда Альфы
Шрифт:
Уютная просторная спальня, огромная удобная кровать, любимый человек, крепко обнимающий меня всю ночь… впрочем, не всю. Ласками доводя меня до исступления, он каждый раз спрашивал, согласна ли я остаться здесь на всю жизнь, разделить с ним заботу о стае, создать свою собственную семью. И каждый раз, когда я мычала что-то неопределенное в ответ, мне отказывали в настоящей полной близости.
Впрочем, это если с чем сравнивать. Я не могла не усмехнуться, вспоминая свои пустые долгие ночи с Джошем, когда весь процесс физической близости сводился к простой «механике».
И всё же, я чувствовала себя неловко. Не понимала, как я могла внезапно превратиться в озабоченную дамочку, практически выпрашивающую у Артиса близость. Я ведь семь лет жила без мужчины и никогда не страдала от этого!
— Мне кажется, ты меня заколдовал, — пробормотала я, вытирая салфеткой живот. Выбросив салфетку в урну, я поправила ночнушку и улеглась обратно в кровать. — И ты меня портишь.
Артис рассмеялся и подтянул меня к себе.
— Я тебя люблю, — просто ответил он.
Я покосилась на своего Викинга. Его глаза волчьего желтого цвета светились в темноте, но не пугали меня… Немного отросшая за целый день светлая щетина уже проступала на подбородке.
Интересно, она колется или нет… за поцелуями, я вроде ничего такого не почувствовала, но вдруг…
Я протянула руку, чтобы проверить своё предположение, Артис же легко перехватил мою ладонь, с его кольцом на руке, и поцеловал мою раскрытую ладошку.
— Мне повезло, что ты у меня такая страстная, — промурлыкал он, словно большой кот. У оборотня-волка прекрасно получалось изображать кота. — Такая отзывчивая…
Если честно, то я за собой ничего такого раньше не замечала; как мне показалось, это присутствие Артиса в моей жизни сделало меня такой. Но вслух я этого говорить, конечно же, не стала.
Спросила о другом.
— Если я такая страстная, то почему мы до сих пор не… — я замялась, Артис широко улыбнулся.
— Сразу, как только ты согласишься стать моей парой до конца жизни, — повторил он то, о чем уже говорил много раз.
— Но у тебя же это уже было с другими девушками, — гнула я свою линию. Артис громко рассмеялся на это моё заявление. Да, после всего, что он вытворял с моим телом, глупо было подозревать его в неопытности. — Почему со мной всё по-другому?
— Потому что с тобой я не сдержусь, — ответил Викинг, проведя рукой, на которой сейчас отрасли волчьи когти, по моему лицу. — Потому что не смогу удержать своего волка.
— Твой волк такой страшный? — улыбнулась я.
— Может быть, для людей, — уклончиво ответил мой Викинг. — Но он — зверь, Алексис. Он — хищник. А хищники повинуются одному главному инстинкту: взять то, что им нужно.
— Он причинит мне боль? — не поняла я. — Именно поэтому ты до сих пор не оборачивался в моём присутствии полностью?
Я знала, что Артис иногда уходит размяться в лес, перекинувшись в зверя, но он ни разу не показывался мне в этом виде.
— Он не может причинить тебе боль, — покачал головой Викинг. — Но он может не оставить тебе выбора.
Выбора, да… Всё опять упиралась в то, чего все от меня ждали. Чего от
Именно это меня и пугало! Я видела столько поломанных жизней, столько гнева, боли, безразличия и озлобленности между бывшими близкими людьми. Я сама испытала на себе это безразличие — и до умопомрачения боялась, что однажды это может случиться с нами. При этом развод у оборотней был невозможен, а значит, боль превратится в агонию до конца жизни.
Только это останавливало меня сказать «да».
Глава 21
Несмотря на все старания Артиса дать мне почувствовать себя в его доме хозяйкой, я отчетливо понимала, что я гостья… и не для всех — желанная.
Мне было смешно наблюдать за потугами Аустры показать мне это. Я не могла понять, зачем умной и хитрой женщине так мелко пакостничать. Она, видимо, предполагала, что я буду делать вид, будто всё в порядке, либо устрою скандал Артису, обвинив его во всех смертных грехах.
К примеру, полупустые баночки с кремом для лица и для кожи век, засунутые между разных пузырьков с начатой мужской и новой, ещё не распакованной, женской косметикой.
Когда Артис показывал мне нашу комнату, он предупредил, что поскольку поместье находится на некотором удалении от магазинов, горничные по его приказу купили какую-то косметику… Но если мне понадобится что-то другое, за ней сразу же пошлют водителя.
Я улыбнулась, вспоминая, как экономила воду на умывании в одной из африканских стран, и вежливо поблагодарила своего Викинга, прекрасно понимая, что обойдусь тем, что есть. Тем более что большая площадь всех полочек в нашей ванной была заставлена именно моей — то есть не распакованной женской косметикой.
А вот использованные наполовину баночки стали сюрпризом. Что это, случайность? Забыла его бывшая? Или это было устроено специально для меня — показать мне, что здесь совсем недавно жила другая девушка?
У русских есть забавное выражение про блины, являющейся своеобразным замещением английской фразы о том, что первый шаг всегда самый сложный. Те крема стали моими первыми неудачными блинами — я на самом деле какое-то время напрягалась, думая о том, как Артис жил здесь до меня со Светой. О том, что он целовал её, гладил и любил на этой же самой кровати, где мы спим; может быть, на этих же самых простынях.
К счастью, я вовремя поняла, что это ребячество: у каждого из нас своё прошлое. И дом, кровать, даже простыни не виноваты в том, что мы не сумели сразу найти друг друга. В гостиницах, люди тоже спят на простынях, которые использовали до них — именно для этого и существуют прачечные.
Но я всё же не удержалась, чтобы не поинтересоваться у Артиса о Свете.
— Неужели ты совсем не скучаешь по ней? — спросила я, затаив дыхание, ожидая его ответа. Артис пожал плечами.
— Маленькая, это должен был быть брак по уговору, — мягко заметил Артис, привлекая меня к себе. Он всегда так делал, когда чувствовал, что мне нужна его поддержка. — Светлана прекрасно понимала, на что она шла.