Личная помощница для мажора
Шрифт:
– Уймись, Серёжка, - отмахнулся Маковецкий, усмехаясь. – Кристина – та ещё штучка, она уже целый день пытается вывести меня на ревность. Актриса из неё получше, чем из кого-либо. Даже в голову не бери.
– О, Боже… - Серега положил руку на сердце и откинулся на спинку кушетки. – Я думал, что умру…
Я подошла к брату, надо сказать, не без волнения.
– Не переживай, - сказала я, беря Сережу за руку.
Тот кивнул, но лицо у него было кислее лимона.
– Так неудобно… - Он кинул взгляд в сторону Олега, который уже начал рассматривать
Я расхохоталась.
– Ты лучше с её мамашкой поосторожнее, - ответила я. – У той, по ходу, нрав ещё более крутой.
– Понял, - взъерошив вихры черных волос, покивал Сергей. – Понял. Буду обходить стороной. Этих двух…
Компания собралась интересная – Елена Борисовна, Кристина, Олег и мы с Сережей. Кристина от фильма отказалась, и сказала, что лучше пойдет и закажет несколько бутылок какого-то самого крутого шампанского, потому что она его обожает и разбирается получше, чем кто-либо.
Мы сидели до самой ночи, вскоре со склонов вернулись Соболевы и Маковецкий старший. Впрочем, они были такие уставшие, что после легкого ужина, сразу отправились по своим комнатам.
Шампанское уже почти закончилось, Елена Борисовна тоже потихоньку собиралась наверх. Пока что мы с ней, с Сережей и Олегом играли в Имаджинариум. Краем глаза я заметила, что Кристина как-то странно смотрит на бокал с шампанским. Чуть прищурившись, она хмурилась, наблюдая за обильной пеной в нём. Да, выглядело и правда не очень. Что это за шампанское такое? Я пригляделась. Остальные бокалы выглядели вполне себе ничего.
– Давайте выпьем! – сказала Кристина, подвинула к нам поднос, взяла два бокала для себя и Олега, а остальные расхватали мы.
Чуть позже, порядком устав, мы решили доиграть в игру и направиться спать.
– Что-то я себя как-то… Хм. Странно чувствую, - сказал вдруг Олег. Мы все обеспокоенно уставились на него. – Устал, видимо.
– Может уже стоит пойти спать, мой хороший? – спросила Елена Борисовна. – Мы сейчас тоже идем уже.
Олег помолчал. Мне показалось, что он стал несколько бледным. Наверное, и в правду устал.
– Пойдем, я провожу тебя, сладкий, - сказала Кристина, живо вскакивая с дивана и беря Олега за руку.
Она повела его наверх, и мы как-то растерянно пронаблюдав за ними, решили, что нам всем тоже пора идти спать.
На этом этапе и началась весьма неприятная часть сегодняшнего вечера. Елена Борисовна уже ушла спать, да и Серега уже клевал носом, а я вообще чуть не выключалась прямо на диване.
Я медленно поднялась наверх. Ноги меня еле держали, а голова неплохо так покруживалась. Единственной моей мечтой было сейчас упасть в кровать и заснуть. В коридоре было темно. Многие, должно быть, уже спали.
Приблизившись к своей комнате, я нахмурилась. Характерные для занятия страстными утехами звуки шли прямо оттуда. Из моей комнаты…
Я на шаг отошла от двери и, прищурившись, огляделась – нет,
Я растерянно потопталась возле двери. Нет, я четко слышала женские стоны, и голос мне очень напоминал Кристину.
И что всё это, черт подери, значит? Меня окутал самый настоящий гнев. Я резко нажала на дверную ручку и ворвалась в комнату. Кристина, полностью раздетая, скакала на несчастном, каком-то совсем неподвижно распластанном на кровати Маковецком, даже, как мне показалось, не полностью раздевшимся. Скакала она, как всадница на лошади, тряся своими телесами и распространяя такие стоны, что я побоялась оглохнуть. Кружевной лифчик её валялся на прикроватной тумбе на моем очешнике, а трусики прилетели аж на мой рюкзак.
Я в ужасе закрыла дверь и отпрянула к стене.
– Какой ужас… - я дрожащей рукой прикрыла рот, все ещё глядя на дверь. – Почему, чёрт возьми, в моей комнате?... А мои вещи! Вот же блин!..
Глаза защипало, и слёзы ручьями полились по щекам. Я больше не могла слушать эти отвратительные стоны, поэтому поскорее поднялась на ноги и направилась в единственную комнату, куда могла пойти спать – к брату.
*** - Кать, это просто нереальная жесть, - сказал Серега. – Слушай, ну пойдём, я им скажу как бы, что это не дело…
Я отмахнулась. Всхлипнула, вытерла слёзы и снова обхватила колени руками.
– Ерунда. Не стоит, - отозвалась я. – Толку не будет – только скандал очередной.
Мы замолчали. Серега сидел на краю диванчика, который застелил для себя, оставив мне кровать, и водил глазами по полу. Наконец, он почесал взъерошенный затылок и сказал:
– Та ещё поездочка.
– То ли ещё будет, - снова всхлипнула я.
Как и в своей комнате, я сидела под окном прямо на полу. Мне было так больно и неприятно, что хуже просто не выдумаешь.
– Слушай, давай, я тебе чайку принесу, а? Чего-то ты совсем расклеилась.
Я улыбнулась.
– Спасибо, Сереж, - прошептала я. – Если тебе не сложно…
Серега улыбнулся, затем сел на пол рядом со мной и крепко обнял. Я обняла его в ответ. Мне так не хватало этой поддержки. От этого братского сочувствия я, признаться, чуть не заплакала ещё сильнее. Сережа ушел, и я осталась в его комнате совсем одна. Увидев дорожную сумку брата, я ещё острее ощутила чувство стыда за то, что притащила его в этот гадюшник.
А ещё вспомнила, как мама помогала собирать эту сумку брату, и еще больше захотела домой.
Сережка пришел минут через двадцать. Зашел и закрыл дверь.
– Так хорошо, когда там никого нет, - сказал он, протягивая мне большую чашку с имбирным чаем.
Запах был восхитительный, а вкус ещё лучше. Я согрелась, и мне сразу стало лучше. С Сережкой мы болтали ещё где-то полчаса, прежде чем, наконец, решили улечься. Я засыпала, а в голове у меня крутились мутные обрывки мыслей – мне было жалко очечник, рюкзак надо было вообще теперь сдавать в химчистку, но главное: Маковецкий, ты-то за что так со мной?….