Личная рана
Шрифт:
Процессия обогнула мелкое блюдцеобразное углубление среди песка в сотне ярдов от нас. Удаляясь от нас все тем же размеренным шагом, молчаливая группа прохлюпала через речку в том самом месте, где мы переходили ее по камням, и остановилась у катафалка, в который поднимали гроб, опустив головы. Позади нас шум прибоя усилился, заглушая говор руки.
– Как ты думаешь, отец Бреснихан нас видел? – спросил я, заботясь о репутации Гарри, ведь мы стояли рука об руку.
– Не хнычь! – оборвала меня женщина.
Катафалк
– Ты боишься святого отца? – Внезапный вопрос хозяйки поместья сбил меня с толку.
– Нет, но…
– Он такой же человек, как и все! – с непонятной горячностью воскликнула жена Фларри. – Такой же мужчина!
– А ты разве не католичка, Гарри? – удивился я.
– Нет. Наши дети были бы католиками, если бы…
– Нам лучше пойти, не так ли? – поспешил я сменить тему.
– Если ты хочешь тащиться за ними следом, – фыркнула моя спутница и пояснила: – Они растянулись как раз по всей ширине дороги. В Ирландии не принято перегонять похоронные процессии. Это проявление неуважения к покойнику.
Мы медленно перебрались через речку. Ранец болтался на руке Гарриет, а поднявшийся ветер скрывал ее лицо темными прядями, чуть-чуть рыжеватыми в ярком солнечном свете. Ее правая рука все еще сжимала мою ладонь.
Мы обогнули углубление в песке и оказались на твердой поверхности дюн, покрытой разрозненными клоками похожей на проволоку травы, пятнающей песок вместе с полузасыпанными костями испустившей дух овцы. Где-то у кромки моря плескалась стайка крачек, кружившихся на одном месте, словно компания спятивших автоматов. В небе слышались тоскливые крики чаек.
Гарри обвила мою шею руками и соскользнула на землю одним плавным движением, словно морская нимфа, увлекая меня за собой. Как хорошо я помню эти ее тягучие, податливые, неповторимые движения! Они так резко отличались от ее обычно неуклюжей, лишенной изящества походки. Вслед за ней я опустился на землю так мягко, будто на облако.
Шафрановая юбка задралась, обнажая бедра. Под ней ничего не было надето.
– Я люблю тебя, – промурлыкала женщина, закрыв глаза.
– Не здесь.
– Почему нет? – Она грациозно потянулась.
Я почувствовал мгновенное отвращение, теперь окончательно убежденный, что она затеяла эту поездку лишь для того, чтобы соблазнить меня.
– Пляж – прекрасное тайное место, но здесь вряд ли кто обнимается вместе… – пробормотал я ей на ушко.
– О господи! Стихи! – воскликнула эта насмешница.
Ее тело задвигалось подо мной.
– Ты меня не хочешь?
– Конечно хочу! – Я не собирался отрицать
– Ну, значит… ты… холоден, как рыба! – надулась она.
– Я хочу, чтобы ты была обнажена.
– Тогда сними с меня одежду! – Моя нимфа вновь потянулась ко мне.
– Нас могут увидеть. – Теперь я действительно этого опасался.
– Кто? Ты же сам сказал, что тут славное уединенное местечко.
На ресницах ее полуприкрытых глаз снова засверкали слезы. Я осушил их поцелуями, но вскоре появились новые.
– Ты меня не любишь!
– Люблю, – мои губы с трудом произнесли заветное слово.
– Тогда повтори!
– Дорогая Гарриет, я тебя безумно люблю!
Мой голос дрожал, и я едва совладал с ним. Я чувствовал, что вот-вот и сам заплачу.
Это невозможная женщина открыла глаза и улыбнулась, заглянув мне в лицо. Уголки ее накрашенных красной помадой губ язвительно изогнулись. Я скатился на траву и положил голову ей на колени. И почувствовал, что она вся горит, как в лихорадке. Я уловил запах пота, показавшийся мне восхитительным. Все в Гарри казалось мне восхитительным. Ее пальцы, растрепавшие мне волосы, с силой вцепились в них.
– А ты любитель подразнить, писака.
– Нет, – горячо возразил я. – Просто…
– Мне следовало бы разозлиться, ведь ты отверг меня. Ты первый мужчина, который… – Она замолчала.
– Который не набросился на тебя сразу? – предположил я. – И сколько у тебя их было?
– Да он еще и ревнивец! – ликующим тоном заявила эта нахалка. – Так знай: у меня их были тысячи и тысячи!
– Это в Ирландии-то? – рассмеялся я.
– Ну разве не зануда?! Теперь я тебя дразню.
О, эта смехотворная любовная чепуха! Тогда она мне казалась ангельским пением. Гарриет села, ее волосы каскадом заструились на мое лицо.
– Прочти мне еще стихи. Вспомни до конца тот, что про пляж.
– На самом деле они звучат по-другому: «Могила – прекрасное тайное место»…
– Что за отвратительная мысль! – гневно произнесла жена Фларри. – Это ты сочинил?
– Нет. Один поэт по имени Марвелл.
– Мне противен этот мистер Марвелл, – заявила Гарри. – Так вот почему ты не захотел заняться со мной любовью? Из-за этих дурацких похорон?
– Нет, не думаю, – пожал я плечами. – Хотя шествие произвело на меня изрядное впечатление.
– Мы живем лишь раз. Поэтому жизнь должна быть короткой и веселой, – поделилась собеседница своей незатейливой мудростью. – Вот что я тебе скажу!
– Короткой? – не понял я.
– Я не хочу быть вонючей старушонкой на костылях.
– Дорогая Гарриет! – восторженно провозгласил я. – Ты – просто прелесть!
Она ехидно уставилась на меня.
– А что на это сказала бы Филлис?
– Не смею даже подумать, – усмехнулся я. – На сегодня Филлис с меня достаточно.
Гарриет вскочила на ноги.