Личная ведьма для инквизитора
Шрифт:
Прям как барышни из коллекции нашего главного. Даже вспоминать о престарелом дураке противно. Это ж надо было додуматься, попытаться создать гарем из ведьм и надеяться, что после обнародования таких новостей народ не взбунтуется против святой инквизиции!
Я бы сам с удовольствием взбунтовался. Но…
Ведьмы не знают, а фон Ройсс мой это упорно игнорировал, но единственное место, где колдун может чувствовать себя в полной безопасности — это инквизиция. Ну какой, скажите на милость, инквизитор станет проверять своего коллегу? Вот и меня не проверяли.
К счастью.
Игнорируя бросаемые
Ах да, не получится. Потому что у меня ничего нет.
Впечатлять даму буду после. Сначала бы лечь спать…
— Эй! — раздалось возмущенное сзади. — Куда?!
— В спальню, фрейлейн Гертруда. Устал с дороги.
— Но здесь только одна спальня! — растерянно протянула она.
— Да? — я обернулся и смерил её внимательным, типично мужским взглядом, из того списка, за которые обычно можно получить по морде. Ну, эта и без взглядов, кажется, готова ударить. Но хороша, чего скрывать? Ещё б не это наглухо закрытое платье… — Желаете присоединиться, фрейлейн? Отнюдь не буду против.
— Я тебя прокляну, — прошипела она, угрожающе приближаясь ко мне. — Я тебя сама на кострище сожгу! Запру в этом доме и дом подожгу. И ты из него не выйдешь!
Не выйду — телепортирую. Между прочим, очень полезный навык для инквизиторов. Нас частенько предлагают сжечь. А потом объясняй этим ведьмам, что тебя слово Создателево спасло…
— Ваши методы устарели и такой красотке не к лицу, — издевательски протянул я. — И, боюсь, вам придется смириться с моим присутствием в этом доме. Иначе…
— Иначе что?
Ведьма, не особенно скрывая собственные намерения, подскочила ко мне, сжимая руки в кулаки. На костяшках пальцев заплясало пламя.
О, да мы огненные!
— Иначе, — я сгреб её в охапку, — фрейлейн Аденауэр, без дома, денег и статуса останусь не только я, но и вы. Или вы не в курсе, что для полноправного владения этими землями должны стать фрау фон Ройсс?
Ведьма помрачнела. Судя по всему, вести о том, кем она должна быть в этой жизни, её отнюдь не порадовали. В обморок Гертруда падать не спешила, но выглядела сейчас весьма мило и растерянно — быстро-быстро моргала, смотрела на меня так, словно пыталась пригвоздить заклинанием к земле, но никак не могла определиться, стоит ли ей это делать или лучше всё-таки повременить.
Но первый шок прошел довольно быстро. Уже спустя секунд пять фрейлейн Аденауэр приободрилась, уперлась руками мне в грудь и сверкнула своими карими глазищами так, что я с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. Нет, всё же, хороша! Не зря среди инквизиторов распространяют слух, что с ведьмой ни в коем случае нельзя спать: превратится в гадкую старуху на пике страсти.
И верят же в этот бред!
Сколько я знавал ведьм, ни одна из них ни на пике страсти, ни в любое другое время из красотки в чудовище не превращалась. Разве что маску какую-то на лицо наложит, чтобы быть красоткой, да пугает пару часов всех окружающих, с кем только столкнется. Но негоже взрослому мужчине пугаться девушки с зеленой мазью на лице!
Гертруда — и в этом не было никаких сомнений! — была осведомлена о другой стороне этой легенды,
Боялись все ведьмы уродцев или нет, но что-то мне подсказывало, что просто так покорить эту конкретную мне будет не так уж и просто. А придется, если мы не хотим расстаться со всем наследием фон Ройсса и навеки попрощаться с его денежками.
В конце концов, инквизиторы привыкли к хорошей жизни. Да и ведьмы не прочь насладиться комфортом.
— Руки убери, — прошипела Гертруда, упираясь руками мне в грудь. — И отодвинься, извращенец. Поди сожги кого-нибудь другого!
— Ну зачем же жечь? — протянул я. — Что за глупости? С такой красивой девицей надо обходиться ласково…
— Зигфрид! — позвала она кого-то, очевидно, того самого петушка с обгоревшим хвостом. — Зигфрид, клюнь этого плешивого инквизитора…
Я ухмыльнулся. С моей плешью все в порядке — потому что её просто не существует. А вот птичка, кажется, не спешит клеваться. И атаковать тоже.
— Гертруда! — вместо этого провозгласил её… фамилиар, вероятно? — Гертруда, не позорь род Аденауэр! Успокойся и выслушай своего родственника!
— Дальнего родственника! — фыркнула ведьма. — У нас нет общей крови, разве что пару капель!
— И это просто замечательно, — проворковал я. — Иначе могли бы быть проблемы…
— Какие такие проблемы? — нахмурилась девушка.
Нет, хороша! Пламенная такая, живая, гибкая, жаркая… Должно быть, страстная не только в разговорах. Всегда любил пылких женщин! Вот только их, к сожалению, не найдешь в дворянских семействах, там как не бледная моль, так не менее бледная поганка. А селянки, кровь с молоком, конечно, могут задать жару, но что с ними потом-то делать? Нет, у женщины должно быть все: и страсть, и ум, и красота!
А обладать одновременно этими качествами в нашей стране могли только ведьмы. Нежные руки, тонкий стан, красивое лицо — и немало перца в отношениях. Абы только не в каком-нибудь мешочке, потому что потом этот перец как высыплют в глаза, не отмоешься.
— Близкие родственники в нашей стране не могут сочетаться браком, — сообщил я наконец-то Гертруде, поняв, что молчание затягивается. — А нам это просто необходимо.
— Что?! — воскликнула она. — Ах ты ж… Руки убери, поганец!
На сей раз она перешла к активным действиям, и я с трудом успел ухватить её за запястья. Ещё только пощечин не хватало! Нет уж, мы будем начинать наши отношения более мирно, чтобы потом и у меня не зародилось отчаянное желание её придушить.
— Ну тише, тише, — протянул я, наблюдая за тем, как шипит и выворачивается ведьма, пытаясь выскользнуть из кольца моих рук. — Зачем же так сопротивляться? Разве я причиняю вред прекрасной даме?
— Это я сейчас тебе вред причиню! Замуж? За инквизитора? Да никогда!
А в глазах-то светится сомнение…
— И зачем? — наконец-то задала она очень важный вопрос, притихнув всё-таки и взглянув на меня другими, не такими дикими глазами. Вспомнила, видать, о том, что нелюбовь ведьм к инквизиторам, так уж сложилось, явление взаимное, и по логике вещей я сам должен ненавидеть её. Мечтать убить…