Личная жизнь адвоката
Шрифт:
– Знаешь, никто никогда не относился ко мне, как ты, – говорила она.
«Еще бы! Когда на кону стоит «Ягуар», – думал про себя Артем.
Избранная им тактика начала приносить плоды. Ева перестала грубить и выражаться как сапожник. Сам Артем в жизни частенько употреблял сленг или крепкое словцо, но с подружкой следил за своей речью. Он водил Еву в рестораны, причем выбирал их тщательно. Нельзя, чтобы ее до поры до времени увидел кто-то из его знакомых. Но ему было важно, чтобы она научилась пользоваться приборами, разбираться в меню, в винах. Он даже подарил ей кое-что из одежды, но быстро убедился, что она не умеет все это носить. Ее тянуло на все яркое и блестящее. Артем пытался ей доказать, что красиво можно
Они стали близки, и Винницкий вынужден был признать, что в своей страстности Ева превосходит всех известных ему до этого женщин. Она в совершенстве постигла науку любви. Правда, Артем старался не думать, где и каким образом она приобрела свои чудесные навыки. «Наверняка она прошла огонь, воду и медные трубы», – думал он, наблюдая за ней с опаской. Где? В подвалах, квартирах друзей, на пустующих дачах, в ординаторской. С кем? С грузчиками, слесарями, приятелями по двору, дежурящими врачами. «Тьфу! – ему хотелось сплюнуть. Но внутренний голос говорил ему, что он не прав. – В конце концов, мне до этого какое дело? Я же не собираюсь на ней жениться. Хотя, конечно, любовница она изумительная».
Артем получал удовольствие от их встреч. Настроение ему портило пари, в которое он по глупости ввязался. Ему уже надоело быть учителем и играть несвойственную ему роль чистоплюя. Гораздо привлекательнее для него было расслабиться и наслаждаться. Три месяца казались ему теперь нереально коротким сроком, и он подумывал, получится ли ему удержать Еву в любовницах подольше. Ясно ведь, как только она узнает о пари или об отмене помолвки, она разом оборвет все отношения. А теперь, когда он узнал ее ближе, этого ему хотелось меньше всего. Правда, он тешил себя надеждой, что за три месяца пресытится ею, но пока в это верилось слабо. Для Евы не существовало запретов и приличий, и это сводило его с ума. Они занимались любовью где угодно и когда угодно. Она не говорила ему о своих страхах забеременеть, не ломалась и не торговалась, как все известные ему девицы, не просила денег, не требовала жениться.
Он познакомил ее с родителями, и его мать едва не слегла от сердечного приступа. Папа держался молодцом, но он был большой оригинал, и его мнение вряд ли могло считаться решающим. Ужин в семье профессора был своеобразной репетицией, но стало очевидно, что его подружка проверки не прошла. Она умудрилась настроить против себя мать за пять первых минут разговора. В другое время Артем только бы забавлялся растерянностью предков, но, вспомнив, что на кону стоит его честь и машина, испытал испуг. Если Ева поведет себя так же в присутствии Графа, результаты пари станут для него неутешительными.
Время летело как в кошмаре Кафки. Винницкий сделал Еве предложение не без внутреннего трепета. Его страшили последствия. Он не раз говорил о своих сомнениях другу, но Валерий его щепетильности понять не мог. Ему казалось, что нет ничего проще, чем дать отставку бывшей любовнице. Как-то раз он столкнулся с молодой парой в дверях модного магазина. «Кто прошлое помянет – тому глаз вон», – сказал он, церемонно целуя ручку опешившей медсестре. Его поразили тогда внешние перемены, случившиеся с рыжей девицей, по его памяти, первоклассной хамкой. Ева буквально расцвела, и Валерию нелегко было признать это. В ней появилась медленная грация, и сейчас она напоминала ему дикую кошку, укрощенную человеком. Ее зеленые глаза были по-прежнему беспокойны и полны огня, но вела она себя сдержанно, мало говорила, а если улыбалась, то делала это по-особому, самыми краешками губ. Одета она была просто, но со вкусом и легко могла сойти за
– Через три недели состоится пати у Эдика. Ты пойдешь?
– Я?! Да. Наверно.
– Очень бы хотелось тебя там увидеть. Нам с Евой не терпится сообщить всем кое-что сугубо личное. Верно, дорогая? – он приобнял Еву за плечи, а она, что было уже вообще немыслимо, слегка покраснела.
Надо признать, Артема связь с медсестрой тоже преобразила. Он оставил свою вульгарную привычку называть девушек «детками», «крошками» и тому подобным. К Еве он относился уважительно, и если бы Валерий не знал о пари, такое поведение он мог счесть вполне натуральным.
– Надеюсь, ты придешь, – настойчиво повторил Артем. – Ты ведь человек слова?
Он пристально посмотрел на друга, и этот взгляд был понятен лишь им двоим. Ева ничего странного не заметила. Она, по всей видимости, тяготилась обществом Валерия и даже не потрудилась скрыть облегчения, когда приятели, пожав друг другу руки, разошлись в стороны.
А через день позвонила Милица Андреевна и попросила Валерия о встрече. Он удивился, но в ее автосалон, конечно, зашел.
– Нам нужно спасать Артема, – были ее первые слова. Не тратя времени на предисловия, она поведала другу сына о своем беспокойстве. Сын, по ее мнению, находился в страшной опасности, но сам не осознавал этого. – Эта девчонка окрутила его, обвела вокруг пальца. Артем ведет себя как кретин. Мне кажется, эта девка ворует у нас вещи. Я не могу найти кольцо, а ведь оно лежало в моей спальне.
– Да. Но я-то что могу сделать? – удивился Валерий.
Тогда-то и прозвучало предложение съездить на курорт вместе с Евой. Милица Андреевна брала все расходы на себя. Поначалу Валерий удивился, потом рассердился – за кого его, интересно, принимают? Понятно, что Ева – вовсе не девушка его друга, а всего лишь предмет спора. Но Милица Андреевна-то об этом не знает! Она решила, что Валера вот так, за здорово живешь, предаст своего друга? Гнев он в себе подавил, но задумался. Друг, конечно, другом, но расплата близка. А вдруг он лишится своего «Ягуара»? В конце концов он согласился, решив, что его поступок – не предательство вовсе, а забота о приятеле. Может, он в самом деле попался в плен к этой рыжей стерве?
Ева встретила его спокойно. Она дежурила в тот вечер, и у нее как раз выдались свободные полчаса. Они вышли на крыльцо, благо погода стояла великолепная. Валерий затянулся сигаретой, предложив даме последовать его примеру.
– Я не курю, – сказала Ева, и он настолько этому удивился, что тут же бросил едва начатую сигарету. В этот раз он попал прямо в урну. – Зачем пришел? – девчонка явно не привыкла тянуть кота за хвост.
– Извиниться, – сказал он. – В тот первый раз, когда мы встретились в приемном покое, я вел себя неподобающим образом.
– Это точно, – подтвердила она. – Ты вел себя как хам.
– Можешь называть и так, но я хотел тебя отблагодарить, – продолжил он. – Ты помогла моему другу. Я не ожидал, что моя шутка окажется для тебя оскорбительной. Теперь я прошу прощения.
– Лучше поздно, чем никогда. Что еще?
– Еще я хотел выразить тебе мое восхищение. Ты здорово тогда меня поставила на место.
Улыбка тронула губы Евы. Сейчас, в этот погожий майский вечер, она показалась ему довольно привлекательной. Задорное лицо в лучах гаснущего солнца приобрело теплый оттенок, а волосы казались золотыми. У Евы была замечательная фигура, и белый халатик до колена это подчеркивал лучше, чем любая трикотажная майка. Валера не возражал, если бы такая пикантная медсестра сделала ему что-нибудь приятное, например, массаж. Уколов он до сих пор боялся.