Личная жизнь тихони Элис
Шрифт:
— Да, я знаю, но…
— В чем дело?
— Да ни в чем. — Элис бросила на него озадаченный взгляд, и Виктор откинулся на стуле, пристально всматриваясь в нее.
— Похоже, ты весьма заинтересована в том, чтобы начать работать с Клейдоном.
— Это я весьма заинтересована? — Она сделала глубокий вдох и досчитала до десяти.
— Да-да. Ты начала плясать под его дудочку, едва только его увидела.
Элис чуть не рассмеялась: если Виктор и хотел показать, что понимает что-то, то показал лишь, что не понимает ровным счетом ничего.
— Я
Что происходит, недоумевала Элис. Раньше, имея дело с трудными клиентами, Виктор всегда с энтузиазмом принимал вызов.
— Каких неприятностей? — Она сделала большой глоток вина, оказавшегося теплым и ужасно невкусным.
— Во-первых, он суетливый. Если ты вдруг этого не заметила.
— Нет, мне кажется, он просто старается убедиться, что все идет так, как надо. Я хочу сказать, он заботится о том, чтобы у него была почва под ногами, и когда берется за дело, то старается довести его до конца.
Виктор не обратил внимания на ее слова.
— Значит, дело в тебе.
— Во мне?
— Да, в тебе. Совершенно очевидно, что он к тебе неравнодушен.
Элис почувствовала, как к ее лицу прилила
кровь.
— Что-то я не заметила. Кроме того, это не ваше дело.
— Еще как мое. Мне не нравится, когда клиенты братаются с моим персоналом.
— Спасибо за предупреждение, но я могу и сама за себя решать.
Элис слегка отстранилась от стола, чтобы унесли тарелки, и сплела пальцы, положив руки на колени.
— Ты так считаешь? — Казалось, Виктор вызывает ее на спор. — В твоей жизни нет мужчины, так ведь? И не было в течение многих лет. А тут вдруг на сцене появляется Джеймс Клей-дон, и вы даете друг другу понять…
— Ничего мы не даем друг другу понять! — вспыхнув помимо своей воли, огрызнулась Элис. Она не знала, что вызывает больше злости — предположение, будто она завлекала Джеймса, или же уверенность Виктора в том, что ему можно вмешиваться в ее личную жизнь.
— Ох, пожалуйста, не надо. Я не слепой, Элис. Я видел, как он на тебя смотрел — просто глаз не мог оторвать.
— А если даже и так, то что? — спросила она, наклоняясь вперед.
— Ты что же, думаешь, я поверю, — воскликнул Виктор, тоже наклоняясь вперед, так что их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга, — что ты никогда бы не клюнула на такого человека, как он?..
— Как вы смеете?
Клюнула… Так вот что он о ней думает! Ее злость превратилась в бешенство.
— По-моему, ты не слишком опытна в отношении мужчин, Элис.
— Я не какая-нибудь деревенская простофиля!
— Но у тебя очень долго никого не было. На тебя действует то дешевое очарование, которое излучает Клейдон.
Ничего подобного! — хотелось ей выкрикнуть в ответ.
— И вы считаете своим долгом предупредить меня, чтобы я не наделала глупостей? — сквозь зубы спросила Элис, с трудом сдерживая себя.
— Все общение только по
— Нет, не в рабочее время. Вне работы я буду делать все, что хочу!
— Как я уже сказал, ты не будешь работать на меня, если станешь спать с клиентом. Это понятно?
— Безусловно. — Она откинулась назад и холодно смотрела на него.
В ответ Виктор взглянул на нее, недоверчиво
прищурив глаза.
— Что-то мне не очень верится. «Что-то мне все равно, верится вам или нет», — подумала про себя Элис, а вслух бросила:
— Потому что вы вечно что-то подозреваете. Она выдавила из себя улыбку. Пусть он продолжает так же воспринимать ситуацию и дальше. Если ничего не изменится, это отвлечет его от настоящей опасности, находящейся у него перед носом: ее не интересует Джеймс Клей-дон — ее интересует Виктор Темпл! И это он счел бы гораздо более сложной проблемой, если бы не был таким недогадливым…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Несколькими днями позже Элис поняла, почему ощущала себя так скверно. Частично потому, что ее жизнь внезапно претерпела ряд драматичных и неприятных событий, а еще и потому, что у нее явно начинался грипп. Она проснулась с головной болью, а резь в горле мешала глотать. Она позвонила Виктору точно в семь тридцать, зная, что он уже на работе.
— Извините, но я не могу прийти сегодня, — сказала она. — Я себя ужасно чувствую. Кажется, у меня грипп.
— Ты была у врача? — Судя по голосу, он проявил не так уж много сочувствия к ее состоянию. — Сколько времени ты не сможешь выходить на работу? Здесь полно дел.
Что ж, это успокаивает, подумала Элис, откидываясь на подушки и поигрывая телефонным проводом.
— Понятия не имею. Я пообщаюсь со своими вирусами и постараюсь с ними договориться, идет?
— Не надо сарказма, Элис. Но если ты собралась болеть до конца недели, я найму кого-нибудь на время.
— Постараюсь выздороветь к завтрашнему дню, — устало пообещала она.
— Отлично. Тогда до скорого. — И она осталась наедине с короткими гудками в телефонной трубке.
Остаток дня она провела в постели, пока в семь часов вечера не вернулась Ванесса и не приготовила ей поесть.
— Прогуливаешь, как я погляжу?
— Всего один день.
— Твой начальник — настоящий рабовладелец. Тебе следовало бы поделиться с ним своими мозгами.
— Когда я это делаю, он не обращает на меня внимания, — вздохнула она, внимательно рассматривая гамбургер и поражаясь тому, как обычный сыр и нормальное мясо можно превратить в нечто совершенно несъедобное. Элис не была привередлива в еде, но, когда за дело бралась Ванесса, ее попытки приготовить что-нибудь домашнее оставляли желать лучшего. Странно, что к ней постоянно тянуло мужчин, склонных ценить дом и нуждавшихся в хранительнице семейного очага, то есть в женщине полностью иного типа, чем Ванесса.