Личник

Валериев Игорь

Казаки возбуждённо загалдели, посыпались пожелания и дальше гореть в гиене огненной отступнику от веры, покушавшемуся на жизнь самодержца российского и царя-батюшку.

– Государя тогда спасло только то, что фельдшер Майман возмущённо окликнул Соловьёва, который шёл к Императору, держа руки в карманах пальто, чем привлёк внимание Государя, - казаки разом затихли, слушая меня. – Дальше царь-батюшка, несмотря на свой возраст, сумел уклониться от первых дух выстрелов, от третьего его закрыл вахмистр полиции Милошевич, который в партикулярном платье в отдалении сопровождал Государя. Четвертый выстрел Соловьёв сделал после того, как его саблей плашмя

по голове ударил штабс-капитан Кох. Пятый выстрел ушёл в воздух, когда на злоумышленника накинулся собравшийся народ. Таким образом, преступник умудрился осуществить выстрелы в самодержца и с очень короткой дистанции. И только чудо спасло Царя.

Казаки опять загалдели, как только я сделал паузу.

– Этого могло бы не произойти, если бы охрана более грамотно среагировала на угрозу жизни Императора, - я чуть повысил голос, заставляя утихнуть казаков. – И штабс-капитан Кох, и вахмистр Милошевич при первой же угрозе охраняемому лицу должны были сразу же открыть огонь на поражение из револьверов, которые у них были, а не бегать с саблей за преступником, и не закрывать царя своим телом.

– Это что же, по своему стрелять? – спросил кто-то из казаков.

– Любой покушающийся на жизнь царственной особы – враг. И он должен быть незамедлительно уничтожен. И не важно, кто это будет офицер, чиновник или женщина.

– В бабу стрелять? – изумлённо выдохнул урядник Лагунов.

– Лагунов, тебе мало Веры Засулич, которая стреляла в петербургского градоначальника генерал-адъютанта Трепова? Понадобится, придётся стрелять. Поэтому, господа казаки, те которые хотят служить в конвое, особенно личником Цесаревича, придётся ломать в себе некоторые нравственные устои. И это тяжелее, чем научиться хорошо стрелять или рубить шашкой. Перед вами будет скрытый враг, а не тот к которому вы готовились. И эта вражина, чтобы убить Цесаревича будет готова бить исподтишка, а если понадобится, то и пожертвует для достижения цели свою жизнь. Поэтому перед тем как записаться в личники, подумайте над тем, что я вам сейчас рассказал.

– А я то думал, как почётно будет в конвое служить, - тяжело вздохнул один из забайкальцев.

– Это точно, - с не менее тяжелым вздохом, поддержал его другой казак.

– Всё закончили разговор. Следующие вопросы через двадцать минут занятий.

– Ваше благородие, дозвольте ещё один вопрос?

– Какой, Лагунов?

– А почему этим малолеткам, пусть и награжденным Вы раньше нас дали револьверы?

– Понимаешь, урядник, с этими казаками я съел не один пуд соли и через многое успел пройти. У каждого из них за плечами есть убитые в бою хунхузы. И обучены они уже многому, - говоря это, я резко развернулся к казачатам, выдёргивая из кобуры револьвер.

Ребята не подвели. Два года без меня бока не пролёживали, а продолжали тренироваться. Строй мгновенно рассыпался. Кто перекатом, кто прыжком, кто кувырком мои браты уходили с линии огня, не мешая друг другу. При этом больше половины успели достать револьверы и, пусть неумело, но нацелиться на меня. Отставшие возились с ремешком кобуры.

– Едрёна-матрёна, - только и смог произнести за моей спиной Лагунов. Остальные забайкальцы стояли с открытыми ртами.

Повернувшись назад к уряднику, я потёр стволом револьвера лоб над переносицей.

– И ещё, Лагунов, они уже научились быть всегда готовы отразить любую опасность, а также знают мои своеобразные шутки.

– Едрёна-матрёна, все окаёмы и сняголовы …, - произнёс урядник, пытаясь вернуть глаза и челюсть

на место.

После этой демонстрации умений казачат, наконец-то начал занятия. Сначала учились просто выхватывать револьвер из застегнутой кобуры. Потом становиться в тактическую боевую стойку для стрельбы. Заодно показал и стойку Вивера. Дальше пошли упражнения с выходом в стойку после команд: противник слева, справа, сзади. Стойка для стрельбы с колена, лежа, на боку, в перекате, в движении. Я вместе с десятком выполнял все упражнения. Надо было тренироваться, пока есть такая возможность.

Занятие длилось почти четыре часа. Из которых половина ушла на объяснение казакам, включая и мой десяток, зачем всё это нужно. Когда тренировка закончилась, ко мне подошел сотник Шадрин, который смотрел на все эти безобразия часа два.

– Да, Тимофей Васильевич, Сердюк рассказывал мне, как Вы гоняете его кубанцев. Но лучше один раз увидеть. Очень интересно и поучительно. Только зачем Вы вместе со всеми по палубе кувыркались и всё выполняли так же как простой казак?

– Михаил Петрович, надо себя в форме держать. Да и личный пример казаков стимулирует.

– Представляю, какие разговоры сегодня будут между моими забайкальцами. Но я вижу, что Вам надо привести себя в порядок. Жду Вас на ужин.

После ужина, где с Шадриным обсудили текущие дела, состоялась встреча с Лихачевым. Разговор был непростым, но закончился тем, что надворный советник дал расписку о сотрудничестве и выбрал псевдоним «Артист». А мне так хотелось обозвать его «Козёл», но как говорится дерьмо-то оно дерьмо, но наше дерьмо. Будем и с таким работать. Перед сном подвёл итоги дня, и остался ими доволен. Пообщался от души с братами, неплохо потренировался, с командиром забайкальцев и ими самими наладил хорошие рабочие взаимоотношения. Получил первого агента своей секретной службы. Каждый бы день так. С этими мыслями провалился в сон, надеясь увидеть в нём свою Анну-Светлану.

Глава 3. Коммерция.

– Дорогой, Тимофей Васильевич, как я рад Вашему посещению моего дома, - Александр Васильевич Касьянов, как всегда похожий больше на английского аристократа, чем на купца, шёл мне на встречу с радостной улыбкой на лице. – Вы, позволите по русскому обычаю?

После этих слов Александр Васильевич, обняв меня, расцеловал три раза.

– Как Вы возмужали, Тимофей Васильевич, с момента нашей последней встречи. Настоящий боевой офицер, отмеченный высокими наградами, - Касьянов, сделав шаг назад, с какой-то отцовской любовью во взгляде рассматривал меня. – Прав я был, когда предрекал Вам великое будущее. Почти четыре года назад молодой, но неординарный казачок, сейчас хорунжий и Георгиевский кавалер. Надеюсь дожить до того момента, когда буду обращаться к вам, Тимофей Васильевич – Ваше превосходительство.

– Александр Васильевич, не смущайте меня комплиментами, как девицу. И я тоже очень рад Вас видеть.

– Всё, умолкаю, и давайте пройдем за стол. Надеюсь, не забыли, что в это время я обычно завтракаю.

– Прекрасно помню, Александр Васильевич, - ответил я, увлекаемый купцом по коридору в сторону гостиной. – Поэтому и прибыл без приглашения к этому времени, надеясь застать Вас дома.

– Очень этому рад, Тимофей Васильевич. Признаться, когда два дня назад при встрече Государя Наследника увидел молодого хорунжего в его окружении, сам хотел искать встречи с Вами. Но, слава Богу, Вы опередили меня.