Личное дело майора Власовой
Шрифт:
– Номер вы не запомнили? – спрашивает Власов.
– Нет, с такого расстояния даже не разглядела бы.
– Улыбку на лице подруги разглядели, а номер – нет? – хмыкает он.
– Я знаю Лику почти два года, мы живём тут втроём и неплохо общаемся. Я знаю, как она ведёт себя, когда напряжена, а как – когда расслаблена. С ним она чувствовала себя уверенно, в ней не было никакого страха или недоверия к спутнику. С улыбкой вообще всё просто: когда он придерживал для неё дверь, видимо, как-то пошутил, и Лика громко рассмеялась.
Я могла бы поспорить с данным утверждением, но вместо глупых споров спрашиваю:
– Александра Юрьевна, скажите, пожалуйста, вы запомнили, как выглядел этот мужчина? Возможно, слышали, как Лика к нему обращалась?
– Кроме этого взрыва смеха до меня не доносились больше обрывки их фраз. Слишком далеко я стояла, – хмурится она, и я повторяю вопрос:
– А мужчина? Как он выглядел?
– Чуть выше Лики, плечи широкие, тёмные волосы, тёмные брюки. Обычный, – она пожимает плечами. – На лице солнечные очки, хотя был довольно пасмурный день, но с утра светило солнце. Волосы зачёсаны на одну сторону. Не знаю, что ещё сказать.
– Если бы вы увидели его снова в толпе, смогли ли бы его узнать? – уточняет Власов.
– Не уверена. Слишком обычный, непримечательный… – она задумчиво застывает, но тут же продолжает: – Разве что, если бы он был снова в своём нелепом пиджаке!
– Что за пиджак? – хватаюсь я за последнюю соломинку.
– В крупную клетку. Жёлтый, лимонный такой, а полоски тёмно-фиолетовые. Вызывающе стильно. Именно так я и подумала. Такое может себе позволить носить либо человек без вкуса, либо крайне самоуверенный в себе.
В этом утверждении я с ней полностью согласна. Хотя лично я могла бы смело добавить ещё одну категорию. Самовлюблённые самцы, типа мачо, тоже те ещё любители самовыражения в одежде.
Власов вручает девушкам свою визитку и просит звонить, если незнакомец объявится или они вспомнят ещё чего полезного, а я снова осматриваю немногочисленные вещи Лики.
То ли она действительно была скромной и домашней, как заверяли её родители, то ли подчистила свою часть комнаты на тот случай, если… Если что? Знала ли она, куда едет и что её там ждёт? Виновен ли«лимонный пиджак»в смерти девушки? Что она делала за сто пятьдесят километров от общежития, так близко к родному дому?
– Спасибо за информацию, вспомните что-то ещё, обязательно звоните, – напутствует Ярослав девушек.
– Так что с Ликой? Вы нашли её? – спрашивает тихая Лена.
– Тело Анжелики нашли в лесу в Тверской области. – говорю подружкам. – Мне жаль, но вашу подругу убили. Мы обязательно найдём того, кто это сделал.
Девчонки начинают охать и причитать, горько плакать, и я некоторое время изучаю их, пытаясь уловить хоть что-то, но соседки Велегурской действительно больше ничего не знают.
Как печально всё происходит в этой жизни: вроде и
– Гель, у тебя совсем не осталось и чуточки сострадания? – шипит Власов, когда мы покидаем комнату скорби.
– Почему не осталось? – обижаюсь я. – Я сострадаю всем и каждому.
– Оно и видно! Ведь можно же как-то помягче…
– Власов, в нашей работе нельзя. Сам знаешь, как часто такие подружки мужика поделить не могут или проект по учёбе… Рабочее место… Неважно что! И очень важно не просмотреть первую реакцию человека на огорошивающую новость.
Он закатывает глаза, но молчит. Я знаю, что права. И он тоже это знает. Жалость нужно оставлять где-то за пределами сознания, в противном случаебезжалостныйубийца может остаться на свободе и пострадает кто-то ещё.
– И что теперь? – спрашиваю у Ярика спустя некоторое время.
– Поспрашиваем тут ещё немного, может, удастся разузнать, с кем встречалась Велегурская. А ещё сделаем запрос на звонки и сообщения с её номера телефона, если найдём что-то интересное, запросим расшифровку, а дальше будет видно.
Детализация с номера Лики приходит даже быстрее, чем мы успеваем пообщаться хотя бы с десятком студентов, но в бумагах нет никаких сторонних номеров. Мы быстро распознаём номера родителей девушки, её подруг. Сторонних номеров, кроме редких звонков из деканата или номера парикмахерской, тут нет.
– Вполне вероятно, что у Лики была вторая симка, – Власов устало потирает лицо ладонью. – И вероятнее всего, в этом случае, она была зарегистрирована на кого-то другого.
Я лишь согласно киваю.
Интересная штучка, эта Велегурская. Создаётся впечатление, что она именно такая, какой описывала её мать: тихая, домашняя, умница и отличница. По клубам особо не ходила, о чём свидетельствуют показания соседок. Однако, мужчина у неё имелся. Ведь не просто так в косметичке лежали презервативы!
На короткое мгновение мы снова поднимаемся в комнату Лики и уточняем у её подруг про второй номер, но они об этом ничего не знают. Что ж, первый провал в расследовании наступил быстрее планируемого, но я надеюсь, что хоть кому-то из этих чёртовых студентов будет известно хоть что-то!
Но, кажется, на сегодня нас покинула удача. Мы опрашиваем каждого встречного, заходим во все двери, но ни один однокурсник Велегурской не может рассказать ничего стоящего. Звучка, отличница, тихушница – эти слова звучат чаще всего, но, увы, не могут ответить нам на вопрос, почему Анжелика оказалась в итоге там, где оказалась.