Личное дело женщины-кошки

Донцова Дарья

– Все карточки у Тани.

– У вас нет альбома любимой внучки?

Елена Сергеевна замялась.

– Я обладаю редкой фобией! Боюсь изображений человека, понимаете? Вот у Таньки все подобрано!

Я прекрасно разобралась в ситуации. Похоже, Елена Сергеевна до зубовного скрежета обожала свою дочь и внучку. Первую она силой вытолкала замуж за нелюбимого мужика, чтобы обеспечить себе спокойную старость. А теперь готова признать внучкой чужую девушку все из тех же меркантильных соображений. Ох, не зря Дегтярев любит повторять: «Маленькие детали расскажут больше, чем самая подробная анкета». Что может ответить

на вопросы Елена Сергеевна? «Люблю внучку без памяти». Вот только отсутствие фотоальбома развенчивает образ преданной бабульки.

Выйдя на улицу, я села в машину и, отбросив сомнения, поехала на Нижнюю Каменскую улицу. Согласна, что это полнейшее хамство – вытаскивать человека из постели, но у меня мало времени, а спросонья люди частенько бывают беззащитны. Уже нажав на звонок, я испугалась. Похоже, я делаю глупость, у Анатолия, вероятно, есть жена, он не захочет при ней откровенничать. Вечно я совершаю поступок и лишь потом начинаю размышлять – следовало ли так себя вести! Надо убегать, лучше прийти завтра.

Но я не успела повернуться в сторону лестницы, как створка распахнулась, показалась женщина неопределенных лет в черной хламиде, голову ее покрывал платок.

– Вы от кого? – грубо поинтересовалась она.

– От Елены Сергеевны, – машинально ответила я.

Баба пожевала губами.

– Не помню такую. Ладно, входи!

Я вошла в узкий коридор, пахнущий кошками.

– В левую дверь ступай, – приказала тетка, – садись на стул. Условия знаешь?

Я покачала головой.

– Пятьдесят процентов, – объяснила хозяйка, – берешь миллион – возвращаешь полтора! Задержишь – счетчик закрутится. Проще некуда.

– Извините, мне не нужны деньги в долг! – заулыбалась я.

Она поправила сползающий платок.

– Тогда чего приперлась!

– Толя дома?

– Кто?

– Анатолий Илюшин, двадцать лет назад он жил в этой квартире.

Женщина уставилась мне в лицо.

– И чего?

– Да ничего. Просто мне с ним поговорить надо.

– Нет Тольки, – спокойно ответила баба, – ушел он.

– Ой как здорово! – обрадовалась я.

– Чему лыбишься? – оборвала меня хозяйка.

– Я боялась, что он переехал.

– Ушел Толька, – повторила баба, – то есть помер!

– Вот беда! – расстроилась я. – А вы кем ему приходитесь?

– Матерью, – без особых эмоций ответила процентщица, – Зинаидой Ефимовной меня зовут.

– Простите, – прошептала я, – не хотела вас беспокоить.

– Я не сплю вовсе, – равнодушно заметила Зинаида Ефимовна, – мой клиент ночь любит, я чистая сова, днем подушку давлю, а после полуночи ухаю.

– Очень бестактно было спрашивать у вас про Анатолия, но…

– Утешься, – нахмурилась баба, – двадцать лет с тех пор прошло, и памяти не осталося. Да и никудышный он сын был, с бабами путался, пил, наркотой баловался! Убрался на тот свет и освободил меня!

– Ага, – растерянно сказала я, – а когда это случилось?

– Сказано же, давно, двадцать лет утекло, – уточнила Зинаида Ефимовна, – из-за кобелиности своей погиб.

– Как?

Хозяйка пожала плечами.

– Его в подъезде по башке охреначили. Менты дело завели и в бабье запутались. Толян одновременно с десятком жил, ловко дурам баки заливал, про любовь пел, да только ему одного надо было! Перепихнется пару

раз и бросит. Ну до чего девки прилипчивые попадались! Сюда приходили, в дверь скреблись, рыдали. Я их вон выставлю, снова лезут. Жизни никакой. И мужики не лучше! Я дураку пеняла: «За чертом ты с замужними связываешься! Один муж тебе нос сломал! Другой прирезать пытался. Че, мало тебе баб свободных?!» Так нет, его маслом не корми, дай чужую увести. «Мне, мама, охота нравится!» Вот и доохотился! Подстерег его очередной рогоносец и дубиной по башке. Менты потом удивлялись, как он ловко попал по виску, там кость тонкая, сразу проломилась. Не нашли убийцу. Да небось особо и не искали. Мне следователь прямо сказал: «Мамаша, ваш сын ненужный для общества элемент. Не работал, пил, гулял, со шприцем баловался, и пол-Москвы от… Мне жизни не хватит все его контакты отработать. Дело в архив сдаем».

– Сильное заявление, – прошептала я, – а Толя был женат?

– У него под каждым столбом по жене сидело!

– Я вроде слышала, что у него была дочь!

Зинаида Ефимовна сложила руки на груди.

– Привел он одну, Нинкой звали, с пузом ходила, потом девчонку родила, я их и выгнала. Не хватало мне визгу и вони. Потом Тольку прикокнули, Нинка спилась, ее мать ко мне прибегала. Знаешь, чего предложила?

– Теряюсь в догадках.

– «Зина, возьми девочку, она тебе родная кровь, а мне помирать скоро, рак доедает. Пожалей девку, ее в детдом сдадут». Во, нашла дуру! Не она первая на меня выб… повесить хотела. Еще припирались!

– Кто?

Зинаида Ефимовна вытерла рукой рот.

– А ты откуда? Чего Толькой интересуешься?

Я замялась.

– Он был нужен для установления отцовства, я анализ хотела взять!

– Ну и езжай на кладбище, – захохотала Зинаида Ефимовна, – лежит в урне пепел, забирай весь! И какой смысл тебе возиться? С Тольки алиментов не взять, а я ни копейки никому не отстегну! Ни один суд не обяжет меня платить.

– Никто не покушается на ваши средства, просто одна девушка хочет знать, кому приходится родней!

– Лучше ей про такого отца и не слышать! Видела я девку! – неожиданно подобрела Зинаида Ефимовна.

Я чуть не упала от удивления.

– Кого?

Илюшина размотала платок, на меня пахнуло давно не мытыми волосами.

– Гони деньги, тогда и поболтаем.

– Сколько? – деловито уточнила я.

– Тысячу баксов.

– Многовато!

– Твоя цена?

– Сто.

– Нашла дуру.

Самозабвенно поторговавшись, мы пришли к консенсусу, и Зинаида Ефимовна рассказала, как примерно год назад к ней пришла симпатичная блондинка и спросила Анатолия.

Узнав, что Илюшин давно убит, она не расстроилась и принялась расспрашивать мать покойного. Зинаида Ефимовна насторожилась и в свою очередь задала ей вопрос:

– А ты кто?

– Неважно, – спокойно ответила девчонка, – мама уверяет, что родила меня от Анатолия, вот я и решила выяснить правду.

Зинаиде Ефимовне, человеку жесткому и несентиментальному, было не жаль блондинку, поэтому она сообщила правду о сыне – бабнике и наркомане, а потом сказала:

– Убили Тольку в подъезде. Может, и твой он отец, только со мной Анатолий не откровенничал, фамилии своих баб не называл, да и помер он давно. Живи как жила, на хрена тебе знать правду? Алиментов с покойника не получишь!