Личные дела
Шрифт:
В любом случае, это не имело значения. Мишти отлично знала, что родители не одобрят, если у нее появится мальчик. Как и других девочек в ее семье, ее с самого начала готовили к кое-чему более долгосрочному: к браку. Но о том, чтобы найти себе жениха, не могло идти и речи. Если бы кто-нибудь ее спросил, она бы ответила, что это вообще исключено. Мишти мечтала, чтобы ее жизнь была не такой, как у ее матери, хотя и сложно было это себе представить. Но ведь должно же быть что-то помимо этого, что-то другое.
Ее родители не особенно учитывали ее мнение, да и она сама – тоже. У Мишти не было опыта общения с противоположным полом. Ее окружение было
Встретив Парта, Мишти понимала, что ей повезло, что он решил жениться именно на ней. Из всех девушек, с которыми он, наверное, ходил на такие же короткие встречи, как с ней, он решил провести остаток жизни именно с Мишти. В Ирландии ей не нужен был плеер, чтобы спасаться от шума улицы. Но она не была готова к тому, что ее костям будет не хватать того солнечного тепла, которое они впитывали тогда на крыше, а в голове будет постоянно звучать громкое щебетание голосов, по которым она так скучает.
Больше всего Мишти скучала по голосу Нила. Она знала его всю жизнь.
Сколько Мишти себя помнила, она знала о существовании Нила Банерджи. Но их родители никогда не разрешили бы им дружить. Дом Нила был очень похож на ее собственный, но находился в довольно запущенном состоянии. Ее папа и дяди неплохо зарабатывали: этого как минимум хватало на то, чтобы содержать в порядке дом и обеспечивать всех, кто в нем жил. У мужчин из семьи Нила дела обстояли не так хорошо. Его младший дядя был местным пьянчужкой. Большую часть времени он проводил под старым баньяном в конце улицы. Обычно он или находился в бессознательном состоянии после вчерашних возлияний, или целыми днями играл в рамми [8] с такими же персонажами, как и он сам, жившими по соседству.
8
Карточная игра.
Мама и тети Мишти считали, что мужчины, сидевшие под баньяном, прожигали свою молодость, и качали головами, сплетничая о том, каким позором они стали для своей семьи. Однажды Мишти краем уха услышала, как ее папа заявил, что пьяный дядя не был ни в чем виноват. Он был ребенком, когда его отец умер, оставив семью с серьезными долгами.
Какими бы ни были причины, по которым семья Банерджи разорилась, детей из семьи Мишти просили держаться от них подальше. Словно поговорив с ними, они бы навлекли беду и на собственный дом. Именно поэтому Мишти никогда не звала Нила, а лишь молча следила за ним со своего балкона.
Она смотрела, как Нил играет с собранными камешками: сначала он строил из них башню, а потом отходил и разрушал ее. Он всегда играл в одиночестве, громко разговаривая сам с собой, поэтому Мишти решила, что у него нет братьев или друзей. Ей становилось грустно, когда она задумывалась о том, насколько он одинок. Нил бросал идеально плоские камни с закругленными краями. Натренировавшись, он научился сбивать башенку с одного удара.
Иногда он гулял
За все эти годы, пока она молча за ним наблюдала, Нил ни разу не посмотрел наверх и не заметил ее. А если он и знал, что она была там, то просто предпочел не обращать на нее внимания.
Нельзя сказать, что Мишти много думала о нем в остальное время. Она была сосредоточена на учебе и домашнем задании, помогала маме и тетям на кухне, играла в «Монополию» с сестрами и заплетала им косы, а еще слушала плеер. Но годы шли, и кузины перестали играть вместе, а волосы уже не нужно было заплетать. Она все еще каждый день видела Нила, но он больше не играл в камешки. Кошек он тоже перестал кормить. Теперь он торопливо проходил мимо ее балкона с учебниками под мышкой. Нил постоянно курил, а его неприлично длинные кудри всегда были непричесаны. Он был низеньким и пухлым, и под его курткой уже выпирал намечавшийся животик.
– Мама у него не готовит, вот и ест целый день уличную еду, а чего еще ожидать? – перемывали ему косточки тети Мишти, пока вместе нарезали овощи. Она никому не рассказывала, что ей в нем нравилось абсолютно все.
Мишти было девятнадцать, когда Нил впервые к ней обратился. Она возвращалась домой с автобусной остановки, слушая музыку в плеере, и не заметила, что он идет позади нее. Нил поравнялся с ней и пошел рядом. Почувствовав его присутствие, вместо того чтобы обернуться и посмотреть, кто это, она ускорила шаг в попытке оторваться от незнакомца, от мужчины. Такой была жизнь в Индии, особенно для молодой женщины. Даже посреди дня. Даже в нескольких шагах от входной двери собственного дома.
Она с криком остановилась, когда он вдруг выскочил прямо перед ней, преградив ей путь. Мишти сначала испугалась, но через мгновение, когда она поняла, кто это был, волосы у нее на затылке встали дыбом. Она никогда еще не стояла к нему так близко.
Он улыбался и показывал пальцами на уши, чтобы она выключила музыку. Когда она сняла наушники, ее мысли нарушил шум транспорта. На мгновение она оказалась дезориентирована. Мимо них прошел мужчина, толкавший перед собой тележку с овощами и рекламирующий свой товар в попытках привлечь внимание местных домохозяек. Мишти вцепилась в лямку холщовой сумки, протянутую через грудь.
– Что слушаешь? – спросил Нил, и Мишти сразу же взглянула в сторону дома. В окнах и на балконе никого не было.
– Дилана.
Он поднял брови, словно этот ответ его впечатлил.
– Это Walkman? [9] – спросил он, кивнув на плеер, висевший на поясе ее джинсов. Нил был удивлен, чего и следовало ожидать. Такие плееры вышли из моды еще в конце девяностых, но Мишти никогда не перешла на iPod. Она предпочитала со щелчком вставлять кассету.
– Ты решил надо мной посмеяться? – Она еще никогда так долго не говорила с незнакомцем. И вот так, хоть она и видела его почти каждый день своей жизни, он говорил уже не голосом одинокого мальчика, а взрослого мужчины.
9
Марка кассетного плеера.