Личные мотивы. Том 1
Шрифт:
Назавтра она снова пришла в лес и опять никого не встретила. То есть не то чтобы совсем никого, несколько раз навстречу ей попадались прогуливающиеся жители поселка, но Славомира Ильича среди них не оказалось. Разочарование Валентины было глубоким и горьким. «Он общался со мной, потому что увидел красивую бабу и решил скоротать время, а как личность я ему неинтересна. Он, наверное, уже забыл про меня. А про то, что мы еще встретимся, сказал просто так, из вежливости, – твердила она себе, возвращаясь к домику Нины Сергеевны. – А может быть, у него действительно роман с учительницей арабского, как ее… кажется, Ольга, и три дня назад они поссорились, и он обратил внимание на меня, а потом они помирились, и Славомир и думать про
Как ни силилась Валентина, она не могла перестать думать о новом знакомом, Славомир Ильич не шел у нее из головы, и она злилась на себя за то, что в первые же сутки после встречи напридумывала себе бог весть чего, хотя оснований никаких у нее для этого не было, и в то же время продолжала придумывать и мечтать.
На третий день она не выдержала и прошла лесом до самого дома Максима Крамарева, где работала Нина Сергеевна и где жил Славомир Ильич. К дому подходить не стала, стояла за деревьями и наблюдала сквозь чугунную кованую решетку за всеми передвижениями по территории громадного участка: а вдруг она его увидит? Просто увидит. Больше ей ничего не нужно. А вдруг он появится, и Валентина пройдет мимо ограды, словно гуляя, и он ее заметит, окликнет, выйдет за ворота…
Но он все не появлялся. К воротам подъехала машина. Ворота медленно распахнулись, машина въехала на участок и остановилась, из нее вышли мужчина и женщина в годах, где-то около семидесяти, как на глазок определила Валентина, бодрые, крепкие, ухоженные и хорошо одетые. Интересно, кто они? Наверное, родители хозяина дома или его жены. Следом за ними из машины вышел мужчина лет сорока – сорока пяти, с квадратным торсом и угрюмым лицом, и все трое скрылись в доме. Валентина сперва подумала, что «квадратный» – один из охранников, но по тому, как подобострастно заговорил с ним какой-то мужчина из обслуживающего персонала, поняла, что это, вероятнее всего, и есть сам Максим Крамарев.
И тут она заметила идущую по участку Нину Сергеевну, подошла ближе к ограде и замахала ей рукой. Нина Сергеевна подошла ближе.
– Что случилось? – с беспокойством спросила она.
– Ничего, – Валентина улыбнулась как можно беззаботнее, – я просто гуляла по лесу и вышла сюда случайно. Смотрю – вы идете, и я подумала, если вы скоро заканчиваете, то я вас подожду, вместе домой вернемся.
Она схватилась за этот спасательный круг в надежде на то, что Нина Сергеевна проведет ее на территорию и оставит ждать, и тогда, может быть… Но ничего не вышло.
– Нет, Валечка, у меня еще много работы в оранжерее, – покачала головой садовница. – Тебе нет смысла меня ждать, я часа три провожусь, если не больше. Возвращайся домой.
Валентина ушла удрученная и расстроенная.
Екатерина Крамарева, тридцати семи лет от роду, взяла на кухне большой поднос, поставила на сервировочный столик и сердито оглядела приготовленное угощенье. Чай, кофе, вода, сок, пирожные, корзинка с тостами, тарелки с малосоленой рыбой и нежирной бужениной, вазочка с икрой. Все как обычно. И, как обычно, подавать это особым гостям Максима придется именно ей.
Она попросила повариху довезти столик до крыльца гостевого домика, та помогла поднять столик по ступенькам, открыла перед Катей дверь во флигель и молча отступила. Все в доме знали, что когда приезжают «эти двое», то хозяин ведет их в жилище ученого и никому не разрешает туда приходить, кроме жены. Наверное, этот ученый, Славомир Ильич, ужасно секретный.
Так имела право думать прислуга, но Катерину эта секретность невероятно раздражала. И что еще за секреты такие, что нельзя никому, кроме нее, угощенье подать? Что это за таинственные заседания? И что это за парочка пожилых людей, которых
Осторожность мужа переходит всякие границы. Не так давно у четырнадцатилетней дочери Крамаревых Алины возникли проблемы с задачами по химии, и Катя ничтоже сумняшеся, столкнувшись с Гашиным, попросила его помочь девочке разобраться. Он же химик, для него это раз плюнуть, дело пяти минут. Гашин сказал, что сейчас очень занят, и обещал помочь Алине попозже, вечером. Однако вечером приехал Максим и прямо с порога, даже не раздевшись, принялся гневно выговаривать жене за то, что та посмела побеспокоить его ученого гостя с такой ерундой. Гашина трогать нельзя, с разговорами к нему приставать нельзя вообще ни с какими, и уж тем более нельзя ни о чем его просить. Боже мой, Крамарев кричал так, что казалось, стекла из окон повылетают. Катя тогда здорово на него обиделась. Но еще больше она обиделась на самого Гашина, который, как она поняла, позвонил Максиму и пожаловался на нее. Тоже еще, великий ученый, а на деле оказался мелочным жлобом, который носится со своим величием как с писаной торбой.
Не нравится все это Кате Крамаревой, ужасно не нравится. Когда она семнадцать лет назад познакомилась с Максимом, он был молодым, двадцатипятилетним целеустремленным предпринимателем, имеющим четкое представление о том, какой бизнес и в каком направлении он хочет развивать. Ему это было интересно, он с удовольствием изучал литературу, с азартом участвовал в семинарах и деловых играх, ездил на всевозможные тренинги, учился, совершенствовался и с готовностью делился всем с Катей, все ей рассказывал. Она всегда внимательно слушала, иногда, если могла, давала советы и принимала во всех его начинаниях самое живое участие.
А в последние два года, когда появился этот ненавистный Виталий Андреевич, мужа словно подменили. И зачем Максим так рвется во власть? Это все влияние Виталия Андреевича, который спит и видит, чтобы Максим стал депутатом, а потом возглавил какой-нибудь комитет. И что ему с этой власти? Теперь Максим с утра до ночи занят своей предвыборной кампанией, Катю от этих проблем полностью отстранили, да она и не рвется, потому что вся эта политическая возня вокруг выборов с интригами и секретами ей глубоко противна, чего она, собственно говоря, от мужа и не скрывает. Может быть, эта пожилая пара имеет отношение не к разработке Гашина, а как раз к выборам? Но тогда почему Максим проводит с ними совещания не в предвыборном штабе, а у себя дома, и не просто дома, а у Гашина и с его участием?
Нельзя сказать, что эти вопросы мучили и терзали Екатерину Крамареву. Ей было все равно. Только ужасно противно. И вот это равнодушие, смешанное с отвращением, и пугало ее больше всего.
К пятнице, 7 мая, Настя наконец была готова посетить больницу, где работал Дмитрий Васильевич Евтеев. Первым делом она разыскала Эмму Петровну, о которой ей говорила Галина Симонян. Насте повезло, Эмма Петровна в этот день дежурила. Правда, разговаривать с ней было трудновато, она постоянно отвлекалась на телефонные звонки и вызовы медсестер, поэтому беседа заняла раза в три больше времени, чем Настя рассчитывала.