Личный аптекарь императора. Том 3
Шрифт:
Взваливать его на себя я не хотел, ведь у него могут быть травмы или переломы. Тогда ему станет ещё хуже. Нужно положить его на носилки, осторожно вынести и уложить на заднее сиденье одной из машин.
Я выбежал из рудника и прокричал в рацию.
— Я нашёл его! Все сюда!
Маги тут же откликнулись. Я объяснил, как найти рудник, и взобрался на ближайшую кучу камней. Первыми меня увидели Ваня и дядя Коля. Следом за ними появился граф Орлов и его люди. За считанные минуты маги добрались до нас.
— Где он? — спросил
— Он жив! — перебил я его. — Лежит внутри рудника. Надо сделать носилки и вынести его оттуда.
— Как это жив? — изумлённо уставился на меня граф.
— В плохом состоянии, но живой.
— Ох ты ж! — старик Меткий первым ринулся к кустам, за которыми виднелся чёрный проход.
За ним последовали остальные. Я привёл их в ту комнату и сразу подошёл к мужчине, чтобы проверить его состояние. Он больше не трясся. Дыхание стало ровным и глубоким. Казалось, что он просто спит.
— Как же он изменился, — выдохнул ошарашенный Савельев. — Не узнать.
Присев рядом с лежанкой, он взял больного за руку.
— Дима, ты меня слышишь? Мы пришли за тобой. Всё будет хорошо. Мы тебя вылечим. Ты только держись, — он повернулся к магам. — Носилки. Быстро!
Несколько магов выбежали на улицу, и пока они сооружали носилки из двух свежесрубленных жердей и своих курток, я осмотрел комнату.
В углу стояли потрескавшиеся от времени и лишней влаги деревянный ящики. Они были установлены таким образом, что служили столом и стулом. На столе стояли металлические тарелка, кружка и несколько ложек. Наверняка остались от работников, что когда-то трудились на руднике.
В кружке была вода с запахом тины. В тарелке лежал высохший корень какого-то растения, пожухлая трава и какой-то слизняк. То ли сам заполз, то ли тоже являлся едой. М-да, немудрено, что он такой худой. Однако это не объясняло его состояние. Всё же высохший корень и слизняк имели питательные вещества, и, питаясь ими, вполне можно выжить.
Я всё же решил проверить, что творится внутри тела Дмитрия Филатова, поэтому подошёл к нему, взял за руку и уколол булавкой палец.
— Что ты делаешь? — насторожился Савельев.
— Пытаюсь понять, что с ним, — ответил я и втянул носом.
— И так понятно. Сильный фон анобласти влияет на магический источник.
А он почти пять лет здесь провёл.
Князь был прав. Эфир крови показал различные проблемы в организме мужчины, в том числе разрушение источника. С таким я сталкивался впервые, поэтому даже не представляю, как можно с этим справиться. Но сейчас главное спасти жизнь Филатову. С его магическим источником буду позже разбираться. Уверен, найдётся какое-нибудь средство.
Вскоре носилки были готовы. Мы аккуратно переложили на них мужчину и вынесли из рудника. На улице совсем стемнело, поэтому пришлось освещать путь до ворот фонарями.
Признаться честно,
— Ну что, господа, убедились, что все ваши домыслы… — с довольным видом начал Юсупов, но увидев носилки с Филатовым, осёкся и вытаращился. — К-кто это? Откуда?
— Думаю, ты знаешь, кто он, — сказал я, смерив его презрительным взглядом.
— Сразу говорю, я понятия не имею, что здесь происходит! — возмущенно воскликнул он, но я увидел тень страха на его лице.
Юсупов прекрасно понимал, что теперь ему не выкрутится. Он несёт ответственность за всё, что происходит в его анобласти. А когда станет известно, что он обо всём знал и даже был причастен к тому, что Дмитрий Филатов оказался заперт в такой опасной зоне, как аномалия, то придётся отвечать по полной.
— Слушай, Федя, — обратился к нему князь Савельев. — Помнится, по молодости ты был хорошим парнем. Что ж ты так окрысился-то? Неужели деньги тебя испортили?
Он ничего не ответил, а лишь поджал губы и зыркнул на нас затравленным взглядом. Мне так хотелось подойти и врезать по его поросячьей морде, но я сдержался. Не хватало ещё из-за этого подонка подставлять Савельева и Орлова.
Мы уложили Филатова на заднее сиденье моей машины, накрыли пледом, найденным в багажнике Савельевых, и двинулись в обратный путь. На перекрёстке я поблагодарил людей Орловых за помощь, и граф отправил их обратно на место службы.
Добрались мы до Торжка уже на рассвете. По дороге часто останавливались и проверяли состояние Димы. Не хотелось терять его теперь, когда он столько перенёс и дождался нас.
Зелье «Исцеления» сделало своё дело. Ему явно стало лучше, но он до сих пор был без сознания, и я решил, что так даже лучше.
Мы остановились у ворот нашего особняка, осторожно вытащили Диму, уложили на носилки и понесли к дому. Навстречу нам вышел дед и, увидев, кого мы привезли, скатился с крыльца и подбежал к лежащему в пледе Диме.
— Сынок… Он мёртв? — выдохнул он, упал на колени и, не сдержавшись, зарыдал, всматриваясь в неподвижное лицо сына. Да, Дима больше походил на мертвеца, чем на живого.
— Дед, он жив. Лучше вызови Когана, — велел я.
— Как жив? — неверяще уставился он на меня, затем отодвинул край пледа и приложил ухо к груди сына. — Жив! Димка, Жив! Так, Коган. Сейчас… Сейчас я ему позвоню, — он торопливо поднялся на ноги, вытащил телефон и трясущимися руками начал нажимать кнопки.
— Только пусть сам едет, а не лекарей отправляет. Придумай что-нибудь, но про отца пока не говори, — предупредил я.