Личный аптекарь императора. Том 4
Шрифт:
— Да что же это такое! — не выдержал дед и ударил ладонью по столу. — Долго ты ещё будешь возиться? А ну рассказывай, паршивец!
— Правильно, дед, — поддержала его Настя. — Хотя лучше бы подзатыльник дал — так эффективнее.
— Настя, прекрати, — строго сказал Лида. — Дай брату позавтракать. Что вы пристали к нему с вопросами? Захочет — расскажет.
— Но ведь нам интересно! — возмутилась сестра. — Вот если бы я ходила на вечеринку с испытаниями, то обязательно бы вам всё рассказала.
— Так уж и всё, —
— Это Сашка вредный, поэтому не рассказывает. А я не такая, — она взяла блин, свернула его в трубочку и подбросила вверх.
Если бы он упал, то попал бы прямо мне на голову. Но Шустрик был на страже и не позволил этому случиться. Подхватив лакомство прямо в воздухе, он уселся мне на плечо и принялся с аппетитом его уплетать.
Я отложил бутерброд и рассказал всё что случилось на посвящении в студенты.
— Я не верю, что Щавелев причастен к такому, — сказал Дима.
— А почему нет? Что ты вообще о нём знаешь? — прищурился дед. — Лично я с этим Щавелевым ни разу не пересекался. Да я ни с кем из рода Щавелевых не пересекался! Ни с одним представителем их рода. Чем они вообще занимаются? Чьи они вассалы?
— Этого я не знаю, — тихо ответил Дима.
Похоже, слова деда заставили его задуматься. Я тоже не мог понять, зачем Щавелеву организовывать нападение на меня, привлекая к этому студентов? Одно дело профессиональные наёмники, но недоучки… Странно всё это.
— Я бы совсем не удивился, если бы студент признался, что к делу причастен Боярышников, но профессор Щавелев, — отец снова покачал головой.
— Профессор или нет, — передразнил его дед. — Какая разница, какую должность он занимает? Вон, Распутин был советником императора и руководил Главным управлением имперского здравохранения, но это не помешало ему гадить нам. Должность ничего не значит! Если человек дерьмо собачье, то хоть кем его не поставь, всё равно нутро проявится.
— Ну не знаю, — с сомнением ответил Дима.
— Шурик, ты зайди сегодня к декану, спроси, что такое творится в академии, — потряс крючковатым пальцем старик Филатов.
— Декан-то здесь причем? — удивилась Лида.
— А притом! Кто должен следить за своими преподами? Он обязан следить за своими людьми и нести ответственность за их дела. Иначе зачем его туда вообще поставили? Штаны просиживать? — дед не на шутку разгорячился. — А если бы этот Щавелев Шурику навредил? Если бы эти подлецы с их артефактами убили нашего мальчика?
— Отец, успокойся, — Дима положил руку ему на плечо. — Если Саше они ничего не скажут, я сам поеду в академию. Но не к декану, а сразу к ректору.
— И правильно, — с облегчением выдохнул дед.
Остаток завтрака прошел в тишине, но я постоянно ловил на себе взгляды моих родных. Они явно обдумывали услышанное и
Я не стал говорить, что и в этом нападении учуял след артефактора Грачёва. Это бы ещё сильнее испугало их. Одно дело студенческие разборки, и совсем другое — вмешательство артефактора, которому ничего не стоит всех убить.
Щавелев из аптекарского рода. Возможно, его родные тоже пострадали после той истории с наследником, и он решил отыграться на мне. А может, он поддерживал лекарей или был в тесной связи с кем-то из троицы предателей. Короче, можно гадать бесконечно.
А что если я позвоню Щавелеву и поговорю начистоту?
Я подъехал к академии и, не выходя из машины, набрал номер профессора. Приятный женский голос оповестил, что телефон выключен. Ну ладно, может, в коридорах академии встречу.
Всё учебное заведение гудело словно улей. Студенты, преподы и о работники академии обсуждали то что произошло ночью. Даже на парах студенты не замолкали, и преподы их постоянно одергивали. Меня сначала тоже забросали вопросами, но я отвечал односложно, поэтому переключились на Сеню, который чувствовал себя как герой, в красках описывая то, что произошло.
После третьей пары я первым делом пошёл в кабинет начальника службы безопасности, но его не оказалось на месте. Как сказал один из охранников, он уехал в полицейское отделение. Странно, сам ведь позвал свидетелей явиться после занятий.
Затем я поднялся в деканат, но строгая секретарше, не отрываясь от печатной машинки, объясила, что Клавдий Тихомирович уехал и не сказал, когда вернётся. Я уточнил, может, он тоже в полицейском отделении, но она проигнорировала мой вопрос, яростно стуча по клавишам.
Я вернулся домой, когда семейство уже стало из-за стола, но мне оставили парочку запечённых перепелов.
— Мне сегодня привезли документы на поместье Юсуповых, — похвастался Дима. — Съездим туда на выходных?
— То есть теперь анобласть стала нашей, и мы можем прямо сейчас поехать туда и беспрепятственно зайти внутрь? — оживился я.
— Да. С сегодняшнего дня дом, земля и анобласть принадлежит нам. Надо кому-то поручить…
— Мне нужно сегодня же поехать туда. Какую бумагу показать на въезде? — прервал я его.
— Документы в кабинете на столе. Но зачем тебе туда? — он озадаченно посмотрел на меня.
— По срочному делу. Позже объясню, — я поднялся из-за стола и направился в кабинет, на ходу набирая номер Вани.
— О, здорова, дружище! — бодро ответил он. — Как дела?
— Привет, Ванька. Слушай, ты ещё в Торжке?
— Нет, конечно. У меня вообще-то тоже учёба началась. Только с академии вышел. Сегодня на практике меня чуть не…
— А где Зоркий? — прервал я его.
— Кто? — не понял он.