Личный досмотр
Шрифт:
Он выключил телевизор и видеомагнитофон, убрал кассеты в кейс и, вернувшись в кресло, оказавшееся, несмотря на непрезентабельный вид, весьма уютным, набрал на мобильнике номер Мурашова. Слушая, как попискивают в трубке сигналы соединения, он прикрыл глаза и еще раз мысленно проиграл в уме все, что уже сделано, и то, что еще предстояло сделать, пытаясь отыскать слабые места и не в силах найти хотя бы одно. Конечно, кое-какие мелкие накладки все-таки имели место, но без этого не делается ни одно по-настоящему большое дело. Взять хотя бы тот случай, когда
А могло бы, между прочим, выйти совсем не смешно.
И в смерти Сапога не мешало бы убедиться. Подумаешь, в театр опаздывал! Сапог конечно же благополучнейшим образом откинул копыта, но все-таки...
— Слушаю, — сказал в трубке голос Мурашова, звучавший так ясно, словно друг Стас находился не за тридевять земель, в своей Тмутаракани, а в соседней квартире. «А может, так и есть? — мелькнула шальная мысль, от которой Постышева сразу бросило в пот. — Да нет, это уже паранойя. Просто техника не стоит на месте. Пора, пора отвыкать от телефонов, в которые приходится орать так, что потом двое суток болит горло. Двадцать первый век на пороге!»
Мысль о близком уже наступлении двадцать первого века внезапно развеселила майора — может быть, потому, что в третье тысячелетие он собирался вступить миллионером, — и он с ходу взял юмористический тон.
— Грузите апельсины в бочках, — процитировал он своего любимого литературного героя. — Братья Карамазовы.
— Ты, Петух? — мгновенно узнал его Мурашов.
«Заждался Стасик», — с удовольствием отметил Постышев.
— Сам ты петух, — сказал он. — Как жизнь?
— Ты за этим звонишь? — вскипел Мурашов. — Слушай, сколько можно тянуть? Не можешь сделать — так и скажи. Я пойму, мы же друзья, в конце концов...
"Точно, — подумал Постышев, — друзья. Ты все поймешь и скажешь надгробное слово и даже, может быть, уронишь на могилу скупую мужскую слезу...
А главное, не забудь утешить вдову. Друг, блин. Тот самый, который лучше новых двух."
— Ну чего ты орешь? — лениво спросил он. — На легионеров своих ори, из армии за бесполезностью сокращенных. Все готово, приходи и бери.
— Ну да?! — восхитился Мурашов. — Ушам своим не верю.
— Повторить? — спросил Постышев.
— Не надо повторять... Когда отгрузка?
— Когда надо, — сказал Постышев. — Не волнуйся, скоро, так что поторопись с деньгами.
— Темнишь, — с умело разыгранной укоризной произнес Мурашов. — Не доверяешь старому другу.
— Ты еще слезу пусти, — посоветовал Постышев. — Ты знаешь, что мне для тебя ничего не жалко, но это все-таки бизнес. У тебя в этом деле свой интерес, у меня — свой.
— Петюнчик, дружище, о чем разговор? Все будет сделано в лучшем виде. Бабки переведем завтра же, прямиком в Швейцарию. Как договорились, в три разных банка... Но насчет груза —
— Вернее не бывает, — успокоил его майор.
— А много? — не удержался от очередного вопроса Мурашов.
— На горбу точно не упрешь, — ответил Постышев.
— Так, — задумчиво сказал Мурашов, — ясно..
Так как мы поступим?
— Завтра, — сказал ему Постышев, — я отправлю к тебе человека с чемоданом. В чемодане будут всякие.., гм.., материалы. Среди них попадаются весьма пикантные, но это не главное. Ты, пожалуйста, со всем внимательно ознакомься, и тогда тебе сразу станет ясно, как действовать.
— Даже так? — с плохо скрытым удивлением спросил Мурашов. — Мне бы твою основательность.
— На том стоим, — не хвастаясь, согласился Постышев. — И вот что, Стас: не думай, что это будет легко.
— И поднялся брат на брата. — с легкой грустью сказал Мурашов.
— На этот счет не волнуйся, — успокоил его майор. — Не будет там никаких твоих братьев. Черные все, как головешки.
— А! — обрадованно воскликнул Мурашов. — Так это же просто праздник какой-то! Скажу ребятам — перепьются на радостях!
— Только не насмерть, — снова беря шутливый тон, попросил Постышев. — Так я подошлю к тебе человечка. Встречай.
— Непременно, — пообещал Мурашов. — Ну, Петр Васильевич, я твой должник!
— Это точно, — сказал Постышев. — Сумму долга не забыл?
— Опять обижаешь, — возмутился Мурашов. — Когда я тебя подводил? Мое слово — кремень.
— Посмотрим, — сказал Постышев.
— Козел ты все-таки, Петька, — сокрушенно заметил Мурашов. — И за что только я тебя так люблю?
— За форму ягодиц, надо полагать, — ответил Постышев и отключился.
Убрав трубку в карман, он закурил и некоторое время сидел, пуская дым и бездумно глядя в окно, за которым не было ничего, кроме грязно-серой стены соседнего дома, через равные промежутки продырявленной слепыми глазницами окон. С этого момента отступать некуда — мосты сожжены, и зубчатые колеса тяжелого механизма, помогающего госпоже Удаче вершить судьбы мира, со скрежетом и хрустом пришли в движение. Теперь оставалось продержаться совсем немного, по возможности не угодив при этом между зубцами ржавых шестерен, и тогда жизнь резко переменится к лучшему.
Мысленно он перебрал оставшиеся на повестке дня вопросы и с удовлетворением убедился, что вся работа, в сущности, уже позади. Завтра он отправит к Мурашову курьера. Самолетом тот доберется до места часа за три, максимум четыре. Два часа понадобится Мурашову на то, чтобы убедиться в том, что платить все-таки придется. Сам процесс перевода денег займет, наверное, минут десять или около того: Интернет — великая штука! Ну, плюс еще часок на то, чтобы Мурашов побесился и пошвырялся посудой в своей неподражаемой манере — он истерик, наш Стасик, и всегда таким был. За это, наверное, из органов и вышибли: пришил кого-нибудь сгоряча или просто набил не в ту морду... Так или иначе, к концу завтрашнего дня майор Постышев станет богатым человеком.