Личный друг Бога
Шрифт:
— Он оборотень.
— Я так и думала… Они присматривали за нами, хоть и не могли подойти близко… У тебя верные друзья, Глеб.
— Ты назвала меня Богоборцем. Откуда ты знаешь это имя?
— Я слышала, как они тебя так называли. А потом я сидела возле тебе, и мне открылось, что ты другой. Ты — Одноживущий. Ты покинул свой мир и пришел к нам. Но зачем? Ты знаешь это?
— Нет. Я не знаю, что со мной произошло, и мне очень сложно поверить… — Глеб покачал головой. — Сейчас я пытаюсь разобраться, кто я такой, но это не очень-то получается… — Он вспомнил о
— Случайностей не бывает, — возразила Лина. — Судьбы всех Одноживущих написаны творцами. А судьбы могут быть, только если не существует случайностей.
— У меня нет судьбы. Я волен в своих действиях, Лина.
— Это обманчивая воля.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что знаю.
— Что знаешь?
— Знаю, что тебя называют Богоборцем. Знаю, что о тебе написано в книгах. Знаю, что про тебя рассказывают легенды… У тебя есть судьба, Глеб. Может быть, раньше не было — но теперь есть.
Глеб замолчал, не собираясь спорить на эту скользкую тему. Лина тоже не стала развивать свои мысли. Слизнув с пальцев нескольких муравьев, она, прищурясь, посмотрела на небо. Сказала:
— Погода теперь будет хорошая.
— Лучше бы уж тучи висели.
— Почему?
— Мы бежим, прячемся. Скорее всего, нас преследует маг. Он может разглядеть нас с неба, глазами птиц… Лучше бы тучи…
— И куда вы сейчас направляетесь?
— В Город. Там есть человек, который, возможно, знает, кто я такой.
Лина долго смотрела Глебу в лицо, словно читала в нем что-то. Потом опустила голову, сказала глухо:
— Ты бежишь от одного человека к другому. Но идешь ли ты к себе?..
— Твои слова многозначительны, но пусты, — сказал ей Глеб. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Слова не бывают пусты, — ответила Лина. — Возможно, ты не понимаешь их смысла. Возможно, не понимаю и я. Но это ни о чем не говорит… Мне просто кажется сейчас, что иногда лучше обернуться, чтобы ясней увидеть цель впереди. Порой следует повернуть назад, чтобы прийти туда, куда направлялся…
— И почему все пророки говорят загадками? — раздраженно пробормотал Глеб, но над словами Лины задумался. Было в них что-то… правильное…
Может, действительно, следовало как следует попытать Белиала, прежде чем отправляться в путешествие? Он ведь многое знает. Наверняка!
Но так уж все сложилось, получилось как бы само собой.
Судьба.
Судьба!..
— Надо возвращаться, — сказала Лина и, опершись жесткой рукой на плечо Глеба, медленно поднялась.
— Но… как мы вернемся?.. И что я скажу ему?.. А если он велел меня убить?..
— Нам надо вернуться в лагерь, — улыбнулась старая гоблинша. — Я чувствую, что там появились твои друзья…
Когда они пробирались через лес, Глеб сказал в спину спутницы:
— Позволь задать тебе еще один вопрос, Лина.
— Позволяю.
— Ты бы действительно уничтожила
— Да.
— Вырезала бы всех? И стариков, и детей, и женщин?
— Конечно. — Голос ее был сух и бесцветен, словно опавшие листья поздней осенью.
— И ничего не дрогнуло бы в душе? — Он понимал, что может обидеть Ведунью. Но ему действительно хотелось узнать. — Ничто не царапнуло бы сердце?
— Это не имеет значения…
Глеб покачал головой:
— Раньше ты не была такой кровожадной.
— Раньше я была девочкой, Богоборец, — ответила она.
Ведунья не ошиблась — Ирт и Горр объявились. К гоблинам приближаться они опасались и потому стояли за деревьями, не скрываясь, но и не особо маяча. Конечно же, гоблины видели людей — но, узнав, не обращали на них внимания, понимая, чего те ждут и признавая их право находиться сейчас здесь.
Лина вывела Глеба прямо к товарищам, чуть склонила голову, приветствуя Ирта и Горра, прощаясь с Богоборцем:
— Спасибо за помощь. В качестве платы дам я вам слово и жест… — Она подняла ладонь правой руки над головой, пальцами левой коснулась подбородка. И произнесла громко:
— Хох-шьеторр!.. Повторите!
Глеб с товарищами, как смогли, скопировали жест Ведуньи и проговорили непривычное слово на гоблинском, очевидно, языке.
— Не знаю, пригодится ли оно вам, — удовлетворенно кивнув, сказала Лина. — И останется ли оно в ваших головах. Но помните, что в день, когда вы посмотрите на солнце или луну, сделаете жест и произнесете слово — его услышат шаманы всего нашего народа по всему Миру. Отзовутся ли они на него — мне не известно. А даже если и отзовутся, то я не уверена, что вы обрадуетесь этому.
— А какой нам прок от того, что нас услышат шаманы? — спросил Глеб.
— У шаманов есть сила и знание, — ответила Лина. — Но помните — слово действует лишь один раз… А теперь — уходите. Мы и так слишком долго были вместе.
— Я рад был увидеть тебя, Лина, — сказал Глеб.
— Я тоже, Богоборец. Но ты принес мне плохую весть, хоть и опоздавшую на много лет… Уходите!
— Мы уйдем. А куда направитесь вы?
— Я хочу снова сделать свой народ диким, — сказала Лина. — А лучшего места чем Слой, для этого не найти. Туда мы и отправимся… — Она махнула рукой перед лицом, обрывая фразу, словно незримую нить, и повернулась спиной к людям.
— Прощай, Ведунья, — тихо сказал Глеб, догадываясь, что Лина больше не произнесет ни слова. — Я буду рад, если когда-нибудь увижу тебя снова.
И она действительно не отозвалась. Не повернула голову, не двинула плечом — ничем не показала, что услышала его.
Она стояла недвижимо, опустив руки, смотрела на свое племя и думала о своем народе.
Только о нем…
В деревню охотников товарищи не пошли. Глеб с удивлением узнал, что она располагается довольно далеко от места, где встали лагерем гоблины. Ему-то казалось, что селение совсем рядом — за деревьями. Но Ирт объяснил, что он заблуждается: