Личный враг князя Данилова
Шрифт:
— Иван, посидите здесь, нам поговорить нужно, — сказал Каранелли, жестом приглашая Данилова и Лемешева отойти в сторону.
— Предвидя ваши вопросы, отвечу сразу. Втроем немного мы навоюем, так нам легче будет.
— А кормить их чем? У самих запасов — кот наплакал.
— Не волнуйся, Олег, сегодня ночью этим и займемся. Ты лучше вот мне что скажи. Твоя кличка — Сокол — имеет теперь смысл? А наши?
— Моя — не имеет. Да и неудачная это была с самого начала идея. А ваши, конечно, имеют. А как вас иначе представлять? Дивизионный генерал при штабе Наполеона Луи Каранелли
— Я бы мог представиться, как Лев Каранеев.
— Граф? И его сиятельство Николай Данилов? Нет уж! Давайте так, оставайтесь Артистом и Князем. Я тумана наведу, намекну, что вы из такой структуры, что о ней даже не все генералы знают. Ну а если как-нибудь до имен дойдет, то тогда Лев и Николай. А там посмотрим!
— Хорошо, уговорил. Значит, теперь так! Я спать, а ты Николай, подежурь пока. Часа три. Потом я встану — пойдешь спать.
— А я? — несколько озадаченно произнес Олег.
— Ну здравствуй! Приехали! Что должен делать начальник особого отдела, когда в дивизию поступают новые бойцы? Проснусь, доложишь!
IX
Штандартенфюрер медленно ходил по пожарищу. Черные остовы домов и сараев, пепел и дымящиеся угли, чудом устоявшие среди огня и взрывов наблюдательные вышки, с оторванными досками. От крупной перевалочной базы, снабжающей наряду с другими несколько дивизий группы армий «Центр», остались одни воспоминания — что не взорвалось, то сгорело.
Размышляя, Отто фон Бридель не мог не прийти к выводу, что его ждут крупные неприятности. Очень крупные. Взрыв паровоза на станции Гусино можно объяснить заурядной аварией, в чем штандартенфюрер сильно сомневался. Но что делать с побегом военнопленных, которых так и не поймали? Точнее, поймали только одного, который сломал ногу и остался прикрывать отход товарищей. Он смог ранить солдата, но получив пули в плечо и грудь, попал в руки преследователей. Все, что из него удалось выколотить уже перед смертью, в горячке бреда, это два слова — майор Лемешев. Но они очень многое сказали фон Бриделю.
Остальных настичь не удалось. Вскоре они ушли в речку, а взять их след собаки так и не смогли. Штандартенфюрер и так был зол, а когда узнал, как называется речка, то стал вне себя от ярости. Закобылица! Как насмешку, как личное оскорбление, воспринял он название. За-ко-бы-ли-ца!
Но самое страшное произошло здесь. Ночью уничтожен склад боеприпасов и продовольствия. Тот самый, систему охраны которого реорганизовывал лично Отто фон Бридель!
Штандартенфюрер не мог понять — как могло случиться такое? Двенадцать! Двенадцать часовых позволили снять себя совершенно бесшумно. Куда смотрела бодрствующая смена?! От роты осталось человек тридцать в строю, в основном это солдаты, не успевшие выбежать из крепких изб до взрыва склада боеприпасов. Как удалось это кавалеристам? В том, что это их рук дело, сомневаться не приходилось — четверо часовых убиты рубящими ударами клинков.
Может, это и к счастью для эмиссара из Берлина, что не представлял он всей картины целиком. Ему и в голову не приходило, что рота охраны просто-напросто
Проснувшись хотя и голодным, но в хорошем расположении духа, поскольку лучше просыпаться самому, чем вскакивать по тревоге, Луи начал готовить план атаки на Ляды, с учетом изменения численного состава отряда. Конечно, немцы настороже. Но вряд ли они ждут повторного нападения почти в том же месте.
После разговора с красноармейцами Каранелли решил поменять время начала операции. Как выяснилось, в последние дни, когда часть пленных перешла в отряд, создаваемый Клюком, немцам из роты охраны приходилось помогать разгружать машины.
— Они случалось и раньше так делали, если машины приходили очень поздно, когда нас уже уводили, — пояснил Иван.
— Так, значит, сегодня они сами будут разгружать машины?
— Да, и сегодня им придется работать до самой ночи.
— Почему ты так решил?
— Сегодня четверг, а по четвергам всегда много машин.
— Да, — вставил рыжеватый, — нас даже в лагерь отводили на полтора часа позже.
— Вот как? А в прошлый четверг как?
— Так в тогда нас еще почти сотня была! Лейтенант этот, фашистский, в пятницу приехал.
Каранелли успел уже услышать от Лемешева, прежде чем отправил его спать, про Клюка. «Он теперь самый известный фашист у нас, после Гитлера! — чуть сузив глаза, говорил майор. — До Гитлера далеко, а до этого гаденыша, я надеюсь, доберемся!»
То обстоятельство, что рота охраны будет весь день разгружать машины, заставило Каранелли заставило взглянуть на всю операцию по-другому. Если сначала он собирался напасть около часа ночи — самое темное время суток, то теперь решил начать операцию перед рассветом, когда даже не вымотанному дневной работой солдату смертельно хочется провалиться в сон.
Весь день по приказу Каранелли отряд набирался сил. Сам же он разрабатывал план операции, с помощью красноармейцев рисуя кинжалом на земле расположения построек в Лядах. Главное — теперь он точно знал, что в каком складе находится. И собирался не только снять охрану и взорвать склады, но и пополнить запасы боеприпасов и продовольствия.
Точно расписывая, кто чем займется, Луи отчетливо понимал — достаточно одной серьезной ошибки, чтобы весь план рухнул. Да и несерьезной тоже может хватить. Стоит только немцам всполошиться, как нужно будет уходить, а значит, необходимо подготовить пути отступления. В голову неожиданно пришла забавная мысль — а стал бы Бонапарт нападать всемером на роту? И сам себе ответил — Наполеон потому и был великим полководцем, что никогда не попадал в ситуацию, когда это потребуется. «Но кое-чему общение с императором Франции тебя научило, Луи! — мысленно беседовал с собой француз. — Нельзя совершать его ошибку, нельзя оставлять армию без пороха, фуража и продовольствия. Даже если вся армия семь человек и три лошади».