Лицо в зеркале

Кунц Дин Рей

Корки обошел автомобиль и увидел Фрика. Мальчишка лежал на боку и пытался ползти, отталкиваясь ногами, как покалеченный краб.

Корки направился к нему.

"И пусть Фрик нашел более чем странный, из тех, что доводилось видеть Корки, способ передвижения, пусть издавал какие-то свистяще-хрипатые звуки, словно сломавшаяся заводная игрушка, ему удалось уползти с мостовой на траву. Похоже, он пытался добраться до каменной садовой скамейки, несомненно, антикварной.

Приближаясь к мальчишке, Корки поднимал пистолет.

***

Уильям

Йорн, смотритель поместья, вел постоянный мониторинг каждого дерева и куста и начинал лечить своих зеленых питомцев при первых признаках болезни. Иной раз, однако, растение спасти не удавалось, и тогда из питомника заказывалось новое.

Большие деревья заменялись точно такими же и, по возможности, тоже большими. Их привозили на грузовике, с огромным комом земли, или даже доставляли на грузовом вертолете с двумя роторами, который мог зависать у самой земли.

Саженцы не приветствовались, но иногда приходилось довольствоваться и ими. В некоторых случаях деревца были такие тонкие, что требовалось использование колышков, которые помогали саженцам выдерживать сильные порывы в первые год-другой.

Хотя некоторые из коллег Йорна для этой цели до сих пор использовали высокие деревянные стойки, мистер Йорн отдавал предпочтение стальным прутам диаметром в один и два дюйма, высотой в восемь или десять футов, поскольку они не только служили надежной опорой саженцам, но и могли использоваться многократно.

Выдернув восьмифутовый прут из земли и оборвав пластиковые ленты, которые привязывали его к саженцу, Этан, пошатываясь, двинулся за этим психом в лыжно-штурмовом костюме, размахнулся прутом изо всех оставшихся у него сил и ударом по голове свалил на землю.

Падая, похититель успел нажать на спусковой крючок. Пуля ударила в гранитную садовую скамью и с визгом улетела в дождь и ночь.

Бандит упал, перекатился на спину. Должен был умереть или потерять сознание, но, похоже, удар даже не оглушил его. И пистолет он по-прежнему держал в руке.

Этан упал на его грудь обоими коленями, чтобы сбить ему дыхание, переломать несколько ребер, разорвать селезенку. Схватился за руку в перчатке, державшую пистолет, попытался завладеть им, но пистолет отлетел в сторону.

А бандит, хотя у него в голове, должно быть, били колокола Нотр-Дама, ухватился за волосы Этана и потащил его голову вниз, к оскаленным и клацающим зубам.

Пусть зубы и пугали его, Этан правой рукой сжал похитителю горло, а костяшками левой ударил в правый глаз, ударил снова, но железные пальцы по-прежнему держали его за волосы и тянули вниз. Он нащупал толстую золотую цепь на шее маньяка, начал ее закручивать, закручивал все туже и туже, одновременно продолжая бить в правый глаз, закручивал и бил, закручивал и бил, пока левая рука не онемела, а цепь не порвалась в пальцах правой.

Зубы перестали клацать. Глаза уставились в какую-то точку за спиной Этана, за гранью

ночи. Обмякшие пальцы отпустили волосы.

Тяжело дыша, поднимаясь с мертвеца, Этан взглянул на цепь в руке. Увидел медальон. Стеклянную сферу, в которой плавал глаз.

***

Молох казался мертвым, но он казался таковым и раньше. Фрик наблюдал за схваткой в ракурсе, свойственном фильмам, какие показывают в арт-хаузах, и сквозь алое марево, гадая, почему оператор решил снимать сцену экшн с искажающими линзами и красным фильтром.

Также его волновало, пусть и не столь сильно, другое: а вдруг он спит и видит одновременно два кошмара? В одном двое мужчин сошлись в смертельной схватке, другой связан с проблемами дыхания. Он вновь в задыхатории, в легких у него все свистит, словно у шахтера (Призрачному отцу как-то предложили такую роль, от которой он благоразумно отказался), а мать первого владельца Палаццо Роспо пытается удушить его меховым манто.

Мистер Трумэн поднял его и понес к садовой скамейке. Мистер Трумэн понимал, что во время приступа Фрику нужно сидеть, чтобы с большей эффективностью использовать мышцы шеи, груди и живота, выдавливая воздух из легких. Мистер Трумэн знал, что к чему.

Мистер Трумэн усадил его на скамейку. Придерживая, чтобы он не завалился набок, ощупал ремень в поисках ингалятора.

Мистер Трумэн разразился тирадой, практически целиком состоящей из вульгарных слов и ругательств. Фрик многократно слышал, как эти слова слетали с губ элиты бизнеса развлечений, но никогда — от мистера Трумэна.

Красноты перед глазами все прибавлялось, немалая ее часть становилась черной, и так мало воздуха проникало сквозь мех норки, горностая, лисы или из чего тогда шили манто.

***

Дыша через рот, поскольку нос забили переломанные кости и свернувшаяся кровь, Этан не знал, сможет ли он бегом донести мальчика до дома, до кабинета миссис Макби, где хранились запасные ингаляторы.

Пуля задела левое ухо, и, пусть ранка была пустяковая, кровь натекала в евстахиеву трубу и горло, вызывая приступы кашля.

После короткого колебания, осознав, что у Фрика не просто астматический припадок, что речь идет о жизни и смерти, он поднял мальчика на руки, повернулся к дому и оказался лицом к лицу с Данни.

— Присядь с ним, — Данни указал на скамейку.

— Ради бога, уйди с дороги, Данни!

— Все будет хорошо. Присядь, Этан.

— Он совсем плохой, я никогда не видел его в таком состоянии, — в хрипоте собственного голоса Этан услышал более глубокое и куда как лучшее чувство, чем злость: искреннюю любовь к другому человеческому существу, хотя не так давно и считал, что такое уже не для него. — Он не может бороться с приступом, слишком слаб.

— Это парализующий спрей, но эффект его воздействия слабеет с каждой минутой.