Лицо во мраке. Этюд в багровых тонах
Шрифт:
– Я не про это. Я имею в виду… у вас никогда не было птицефермы?
Он покачал головой.
– И никогда не заводите ее, – с глубоким убеждением изрекла она. – Сейчас куры совсем не такие, какими были раньше.
Дик рассмеялся.
– Так вы бросили это занятие?
Она несколько раз кивнула.
– Ваша сестра, разумеется, живет в Лондоне.
– Да. На Керзон-стрит. – Странно, что она сказала ему это. Ведь до сих пор никто во всем графстве даже не догадывался, что у нее вообще есть сестра.
Дик не выказал удивления.
– Она… –
– Нет. Она – жена Мартина Элтона, – ответила девушка, снова удивившись самой себе.
– Не может быть! – не удержавшись, воскликнул он.
В этот миг раздался сигнал, сообщивший о прибытии поезда, и он побежал купить ей в дорогу пару журналов.
– Огромное вам спасибо, мистер… Меня зовут Одри Бедфорд.
– Я запомню, – улыбнулся он. – У меня прекрасная память на имена. Моя фамилия Джексон.
Он постоял на платформе, наблюдая, как за поворотом скрылись хвостовые фонари поезда, после чего вернулся к машине и поехал в полицейский участок сообщить об аварии.
Вот это встреча! Сестра миссис Элтон! Если бы он назвал свое настоящее имя, а она, приехав к сестре, рассказала прекрасной Доре Элтон, что проводила время с капитаном Ричардом Шенноном, спокойствие в маленьком роскошном домике на Керзон-стрит было бы здорово нарушено.
Из всех лондонских аферистов именно Дору Элтон Дик Шеннон больше всего хотел упрятать за решетку.
Глава IV
Достопочтенный Лейси
Одно время Лейси Маршалт служил сенатором законодательного совета Южной Африки, с тех пор и повелось называть его «достопочтенным», что для мистера Тонгера, его слуги, было поводом для тайных насмешек.
Одним серым утром он вышел из ванной одетый лишь в брюки и майку, под которой прекрасно прорисовывался внушительный рельеф мышц. Авантюрист, заработавший по крайней мере на этот символ успеха – великолепный дом на Портмен-сквер, внешне совсем не походил на законодателя, каковым его знали в Южной Африке.
Он долго стоял перед окном, угрюмо глядя на площадь. Туман уже сменился дождем…
В дверь спальни мягко постучали. Вздрогнув, он повернулся.
– Входите!
Дверь открылась, и в комнату вошел его старый слуга. Как всегда, он хитровато улыбался.
– Почта, – бесцеремонно сказал он, бросив пачку писем на маленький письменный стол.
– Нужно добавлять «сэр», – недовольно проворчал Лейси. – Вы снова забываете о правилах.
Тонгер криво ухмыльнулся.
– Постараюсь их снова припомнить.
– Да уж, постарайтесь. Учтите, в Лондоне я могу найти сотни слуг, готовых работать за оклад вчетверо меньше вашего, причем молодых и в двадцать раз лучше, – пригрозил его хозяин.
– Да только никто из них меня вам не заменит, – сказал слуга, – и вы им не доверитесь. Преданность ведь за деньги не купишь. Я это на днях в одной книге вычитал.
Лейси Маршалт выбрал из кипы
– Пошлите ему двадцать фунтов, – сказал он.
Тонгер, не колеблясь ни секунды, прочитал написанное на клочке бумаги.
– Все хуже? – задумчиво произнес он. – Гм. А он умеет плавать?
Лейси резко повернул голову.
– Что вы имеете в виду? – спросил он. – Конечно же, он умеет плавать… Или умел. Как рыба. А что?
– Ничего.
Лейси Маршалт долго и внимательно смотрел на слугу.
– Иногда мне кажется, что вы чего-то недоговариваете. Посмотрите на конверт. Там почтовый штемпель Матжиесфонтейна. На прошлом был такой же. Почему он оттуда пишет, если это в сотне миль или даже больше от Кейптауна?
– Может быть, он перестраховывается? – предположил Тонгер и сунул бумажку в жилетный кармашек. – А почему вы не возвращаетесь на зиму в Кейптаун, баас? [6] – спросил он.
– Потому что предпочитаю проводить зиму в Англии.
Маршалт надел рубашку и стал застегиваться, но что-то в его голосе приковало к себе внимание слуги.
– Знаете, Лейси, ненависть – это страх.
Тот уставился на него.
– Ненависть – это страх? Что вы хотите этим сказать?
6
Южноафриканское обращение слуги к хозяину.
– Я хочу сказать, что невозможно ненавидеть человека, не испытывая к нему чувства страха. Страх превращает обычную неприязнь в ненависть. Выключите из этого чувства страх и получите… все что угодно… презрение… Что угодно, но только не ненависть.
Маршалт снова взялся за пуговицы.
– Вы это тоже в книге вычитали? – спросил он, рассматривая себя в зеркале.
– Это из головы, – ответил Тонгер, беря жилет хозяина и небрежно обмахивая его щеткой. – Вы знаете человека, который живет в соседнем доме? Кажется, его зовут Мальпас. Я вчера вечером разговаривал с одним фараоном, и, по его словам, этого Мальпаса считают ненормальным. Живет он один, слуг не держит и всю работу по дому выполняет сам. В его доме около шести отдельных квартир, но он не сдает их внаем. Кто он?
– Вы, похоже, и сами все знаете, зачем меня спрашивать? – бросил через плечо Лейси Маршалт.
Тонгер почесал нос.
– А что если это он? – рассеянно произнес он, но его хозяин тут же развернулся и рявкнул:
– А что если вы за эти сплетни вылетите отсюда, старый дурак?
Тонгер, которого внезапный приступ бешенства магната как будто совершенно не смутил, повесил жилет на спинку стула.
– Внизу дожидается сыщик, который был у вас на днях, – доложил он. В ответ раздалась брань.