Лицом к лицу (пер. Гуляева)

Куин Эллери

Впечатление на присяжных было произведено. Они старательно избегали смотреть в сторону белокурой, почти детской фигурки на скамье подсудимых.

Френкель принялся обрабатывать Маггера. Перед судом предстал совсем не тот Маггер, каким его в последний раз видели друзья Лоретты. Его переодели в вычищенный, выглаженный костюм, белоснежную рубашку с темным строгим галстуком и начищенные до блеска ботинки. Он был выбрит до синевы и абсолютно трезв. Маггер напоминал слесаря-водопроводчика, наработавшегося на неделю и приодевшегося для воскресного похода в церковь. ( – Я уверен, что Херман не преминет попенять

нам, что специально приукрасили свидетеля, – встревожено прошептал адвокат Эллери. – Но ему понадобится слишком долго распинаться на эту тему, чтобы преодолеть то благоприятное зрительное впечатление, которое производит на присяжных наш Маггер в своем новом обличье. Я лично думаю, что Херману придется изрядно попотеть. И сам он тоже об этом догадывается. Взгляните только на его нос!) Ноздри районного прокурора напряженно раздувались и опадали, как будто старой судейской ищейке не удавалось, несмотря на богатый опыт, взять нужный след.

Неожиданно оказалось, что Маггера зовут Куртис Перри Хэтвей. Френкель быстро вытянул из мистера Хэтвея сообщение, что «иногда» его зовут Маггер.

(– Зачем вы спросили об этом? – недоумевал позже Эллери. – Затем, – отвечал адвокат, – что иначе об этом спросил бы сам Херман. И обрушил бы на наши головы поток обвинений.., или грязи, на выбор.)

– Каким образом вы получили ваше прозвище, мистер Хэтвей?

– Еще мальцом я играл в бейсбол, упал и разбил себе нос, – серьезно отвечал Маггер. – Вот и сделалась у меня такая жуткая морда, значитца. Ну я и начал всякие разные рожи корчить, как клоуны там или детишки кривляются. Уж больно мне стыдно было за свою физиономию. Вот они и стали дразнить меня Маггером. Чего я кривляюсь, значитца.

(– О, Господи Боже мой! Что он несет! – тихо простонал Харри Берк.)

– Сейчас, мистер Хэтвей, – провозгласил Юри Френкель, – вас приведут к присяге в качестве свидетеля защиты, важного свидетеля. Я даже осмелюсь утверждать – наиважнейшего И мы должны полностью разъяснить суду и присяжным заседателям: кто вы и какое отношение имеете к происходящему. Чтобы никто потом не смог заявить, что мы постарались скрыть или исказить факты…

– Это намек в мою сторону! – всполошился районный прокурор, – Я заявляю протест!

– Мистер Френкель, у вас есть вопросы непосредственно к свидетелю? – вмешался судья.

– Множество вопросов, Ваша Честь!

– Вот их и задавайте!

– Мистер Хэтвей, вы только что рассказали нам, как вы получили прозвище Маггер. Но нет ли каких-либо иных оснований для него?

– Для чего?

– Для вашего прозвища?

– Да нет, сэр, – заявил Маггер.

– Мистер Хэтвей… – начал было Френкель.

– Это давление на свидетеля! – завопил районный прокурор.

– Не понимаю, как можно давить на свидетеля, просто произнося его имя, – вставил судья. – Продолжайте, мистер Френкель. Но избегайте давления на свидетеля.

– Мистер Хэтвей, привлекались ли вы к уголовной ответственности?

Маггер страшно смутился:

– А чего это вы вдруг спрашиваете, Господи?!

– Неважно. Просто ответьте на этот вопрос.

– Ну.., бывало порой. Случалось.

В голосе Маггера звучало: с кем не бывало!

– А по какой статье?

– Ну они вешали мне разбой. Слушайте, да я еще в жизни никого не грабанул

по-крупному! А они все: убийца ты, ты разбойник. Никого я не бил, не резал! Никогда! Вот один раз прилепят статью и век не отвяжешься…

– Свидетель, отвечайте на вопросы коротко и ясно, – прервал его излияния судья, – Мистер Френкель, я не склонен выслушивать речи ваших свидетелей.

– Мистер Хэтвей, просто отвечайте на вопросы и не уклоняйтесь от существа дела, – сказал Френкель.

– Но они вечно шьют мне…

– Не потому ли кличка Маггер закрепилась за вами, мистер Хэтвей, что полиции несколько раз удавалось поймать вас с поличным в якобы приписываемых вам случаях присвоения чужого имущества?

– Я ж говорю вам. Они шьют мне…

– Все ясно, мистер Хэтвей, мы поняли вас. Но основной причиной появления такой клички, конечно же, является несчастный случай в детстве, когда вы разбили себе нос, играя в бейсбол, и потом кривлялись и корчили гримасы из-за сильного смущения?

– Да-да, сэр.

– Я полагаю, что свидетель предстал перед судом, чтобы дать показания по поводу подсудимой, а не себя самого, – заметил судья Юри Френкелю, – Будьте добры, ближе к существу дела.

– Да, Ваша Честь, но мы просто не хотим, чтобы от суда и присяжных ускользнул хотя бы самомалейший факт… – Адвокат, сейчас не время для речей!

– Конечно, сэр. Теперь, мистер Хэтвей, скажите: вы знали человека по имени Джон Тамелти?

– Кого-кого? – переспросил Маггер.

– Более широко известного как Спотти?

– Ах, Спотти! Ну да, конечно. Он мой дружок был. Закадычный, свой парняга!

– Где теперь ваш приятель Спотти?

– В морозилке.

– Вы хотите сказать – в городском морге?

– Ну да. Кто-то давеча здорово его приморозил! Сунул перышко, не успел тот чуток вздремнуть! – Голос Маггера задрожал от негодования, как будто он желал для Спотти более достойного конца и был бы не прочь встретиться с его последним обидчиком лицом к лицу и свести с ним счеты.

– Именно поэтому Спотти не может присутствовать сейчас на суде в качестве свидетеля в защиту мисс Спейнер?

– Протестую! – закричал районный прокурор, захлопав жирными ладошками.

– Конечно! – недовольно заявил судья. – Мистер Френкель, вы сами знаете, что к чему. Снимаю вопрос. Присяжные не примут его во внимание. – Маггер открыл было рот. – Свидетель, вас не спрашивают! – Маггер захлопнул рот. – Продолжайте, адвокат.

– Перед тем как перейти к основному содержанию ваших показаний, мистер Хэтвей, – заявил Френкель, – я хотел бы прояснить еще кое-что для уважаемых господ присяжных. Я спрашиваю вас – помните, что вы отвечаете под присягой! – не предлагалось ли вам денежное или какое-либо иное вознаграждение за свидетельство в суде?

– Да ни цента! – с явным сожалением заявил Маггер.

– Вы уверены?

– Ага.

– А со стороны подсудимой?

– Кого-кого?

– Леди, которую сейчас судят?

– Нее-а, сэр.

– А с моей?

– От вас? Неа-а…

– А со стороны кого-либо из друзей мисс Спейнер?

– Мне – ничего.

– А со…

– Сколько раз можно задавать один и тот же вопрос? – язвительно поинтересовался районный прокурор.

– ..стороны кого-нибудь, заинтересованного в оправдании леди?