Лицом к лицу с Америкой

Грибачев Николай Матвеевич

Никита Сергеевич зашел в помещение, где выдаются наряды грузчикам. Его встретил главный диспетчер Майкл Самодуров.

— Хватает ли у вас работы на всех, кто хотел бы работать?

— Сегодня работы хватило всем, — уклончиво ответил Самодуров.

— А как бывает в тех случаях, когда работы не хватает? Как вы регулируете ее распределение?

— Кто сегодня не работал, тот будет работать завтра.

— А каких дней бывает больше? Когда не хватает работы или когда не хватает рабочих?

— Наиболее загруженные работой дни — это понедельник, вторник

и среда, — ответил Самодуров, опять-таки уходя от более точного ответа.

— Надо во что бы то ни стало увеличить советско-американскую торговлю, — вмешался Бриджес.

— Вы правы, — сказал Н. С. Хрущев, — я все время говорю дипломатам, что торговля — это путь к улучшению международных отношений.

— Да, но дело не только в этом. Я в данном случае выступаю с позиций профессиональной зашиты интересов докеров: больше торговли — меньше безработицы. Одну из главных своих надежд наши грузчики возлагают на торговлю с Советским Союзом — будет что разгружать и погружать…

Н. С. Хрущев спустился по лестнице в просторный холл, где уже некуда было яблоку упасть. «Служба порядка» городских властей была бессильна что-либо поделать, и агентство Ассошиэйтед Пресс сообщило потом, что, «когда Хрущев решил отправиться в штаб-квартиру портовых грузчиков, он привел в смущение сан-францисскую полицию». Но чего опасаться среди рабочих рабочему, который стал главой правительства? И Никита Сергеевич буквально расцвел, оказавшись в самой гуще толпы, в крепких объятиях грузчиков. Со всех сторон тянулись руки для дружеских пожатий, слышались приветствия. Один грузчик — это был Дэвид Аэриан — вдруг надел Никите Сергеевичу на голову традиционную белую кепку американского докера.

— Очень хорошо, — сказал Н. С. Хрущев, — совершим обмен в знак мира. Возьмите-ка!.. — И он протянул растерявшемуся от неожиданности грузчику свою серую фетровую шляпу, которую держал в руке.

Толпа бурно зааплодировала. А Никиту Сергеевича уже звали на импровизированную трибуну, просили сказать хотя бы несколько слов.

— Разрешите мне обратиться к вам так, как мы, советские рабочие, привыкли обращаться друг к другу, — тепло говорит Н. С. Хрущев, — товарищи!.. — И под высокими сводами холла вспыхивают горячие аплодисменты. Н. С. Хрущев благодарит докеров за теплый прием, передает им привет от советских рабочих.

— Я хочу пожелать вам того, чего желают рабочие, — продолжает Никита Сергеевич. — А чего желают рабочие?

— Мира! — кричат со всех сторон.

Никита Сергеевич кивает головой и поднимает руку:

— Мира — это верно. Нужно, чтобы был мир. Кроме того, я хочу пожелать вам, чтобы у вас всегда была работа и хороший заработок.

Неописуемая овация гремит ему в ответ. Докеры провожают Никиту Сергеевича до машины и долго аплодируют вслед. Наверное, долго будут они вспоминать об этой встрече, беседуя о ней со своими близкими и друзьями.

Докер Аэриан бережно держит в своих руках неожиданный подарок — шляпу главы Советского правительства. Он еще не знает, что этот подарок принесет ему много переживаний —

и радостных и тревожных. Начнется с того, что любители сенсационных сувениров попытаются выкрасть ее у него. Потом ему предложат деньги — сначала пятьсот долларов, затем тысячу. Но докер найдет нужные слова для ответа этим дельцам: он откажет им — такие подарки не продаются! А когда к нему пристанут с ножом к горлу, он даст интервью, и газета «Нью-Йорк таймс» опубликует 12 октября следующее колоритное сообщение:

«Портовый грузчик Дэвид Аэриан, поменявшийся головными уборами с Премьером Хрущевым во время недавнего визита сюда советского лидера, находится сегодня в затруднении.

«Многие люди, которым я должен деньги, удивляются, почему я не продам шляпу», — сказал он.

Г-н Аэриан заявил также, что ему предложили 500 долларов за эту светло-серую шляпу и что многие торговцы делали заманчивые предложения взять напрокат эту шляпу, чтобы выставить ее в витрине.

«Это символ, — сказал г-н Аэриан. — Я не могу рассматривать это с коммерческой точки зрения, особенно потому, что он (г-н Хрущев) заявил, что он сохранит мою кепку, как дорогую память».

Г-н Аэриан сказал, что, если не будет иного выхода, он может продать эту шляпу на аукционе, чтобы помочь слепому другу, обучающемуся в школе.

«Мне очень не хотелось бы делать это, — сказал Аэриан. — Каково это будет для Соединенных Штатов, если мне придется продать шляпу г-на Хрущева, чтобы помочь слепому учиться в школе»…»

Но все это впереди, а сейчас Аэриан вместе со своими друзьями стоит у дверей штаб-квартиры своего независимого профсоюза, вновь и вновь рассказывая о том, как глава Советского правительства принял от него с благодарностью простую кепку докера и обещал передать привет советским рабочим.

У коммунистов самые благородные мысли

Никита Сергеевич Хрущев направляется далеко за город, чтобы посетить ультрасовременный американский завод, изготовляющий счетно-аналитические машины. Это здесь была построена машина «Рамак», дававшая ответы на вопросы посетителей американской выставки в Москве. Правда, иногда эта машина кривила своей механической душой и приукрашала американский образ жизни, но что возьмешь с родной дочери корпорации «Интернешенэл бизнес мэшинс»? Во всяком случае, ее полупроводниковый мозг и стальные мышцы работали безотказно. И вот мы едем к колыбели этого хитрого создания.

Дорога ведет мимо знаменитого и самого длинного в мире моста, соединяющего Сан-Франциско с Оклэндом, вторым по величине городом Северной Калифорнии, крупнейшим промышленным центром, где сосредоточено 1500 заводов и фабрик. Мост двухэтажный. Взад и вперед мчатся беспрерывным потоком, нередко со скоростью 100–120 километров в час тысячи автомобилей. Длина моста измеряется несколькими километрами.

Наши машины, не доезжая до моста, поворачивают круто на юг. Час с лишним бешеной езды. Повсюду на дороге люди — группами и в одиночку. Многие из них пришли с плакатами в руках.